— Постойте! Погодите! — Эдгар шагнул ей навстречу, но, кажется, испугал ещё больше, и она отпрянула, ища глазами путь к отступлению. — Не убегайте, прошу вас!

Он видел, что она сейчас бросится к выходу, и поэтому шагнул назад и взялся за ручку двери. Нет, сегодня она просто так от него не сбежит!

— Что вы делаете, мсье! — воскликнула девушка полушёпотом.

— Вам не кажется, что мы должны… объясниться? — ответил он, не сводя с неё глаз.

— Объясниться? — воскликнула она, оглядываясь. — Это ещё с какой стати?

— Признаться, у нас с вами была странная встреча не так давно…

— Не было у нас никакой встречи! И нам не о чем объясняться! — отрезала она строго. — Мсье Дюран, пропустите меня немедленно!

— Не о чем? Вот как? А тот поцелуй на кладбище? — он прищурился. — Вы меня поцеловали, помните?

— Что? Не была я ни на каком кладбище! — выпалила Летиция, заливаясь краской. — И уж точно я не целовала вас! Как вы вообще смеете говорить такие гнусности?

— И ваш танец… — Эдгар не слушал её возражений, он видел только эти глаза. — Разве не вы, мадмуазель, соблазнили меня им, а затем обчистили? Подсыпали дурман в масло… Или это сделала ваша подруга, мадам Лафайетт? — он усмехнулся.

Он хотел сказать совсем не то и не так, но просто не знал, что вообще сказать, не знал, как удержать её здесь, и что сделать, чтобы она говорила с ним. И понимал, что это глупо и грубо, но и отпустить её просто так он тоже не мог.

От его слов она вся покраснела густо, совсем как вишнёвая помадка на пирожных, что стояли на полке, но её глаза при этом блеснули недобро, и в них словно вспыхнули золотые искры.

— Да как вы смеете говорить мне такие мерзкие вещи! Я вас не знаю и знать не желаю! — выпалила она. — Я вас вообще впервые вижу! Вы бестактны, мсье! Пропустите меня немедленно! — но он даже не двинулся с места. — Я… я закричу! — добавила девушка грозно и бесстрашно шагнула ему навстречу, но он так и не уступил.

— Как вас зовут? Скажите, кто вы? — спросил Эдгар, продолжая преграждать путь и жадно разглядывая её лицо.

— Я… очень громко закричу! — повторила она, озираясь. — И вам… не поздоровится!

— Ну так закричите, — упрямо ответил он, — или, может, позовём полицию? Ей интересно будет послушать о том, чем мы занимались на кладбище. Колдовство ведь наказуемо, мадмуазель… А уж воровство и подавно.

Твою мать! Да что он такое говорит!

— Да как вы смеете! — в глазах девушки уже почти полыхал золотой пожар. И Эдгар снова их узнал, эти глаза Той-что-приходит-по-ночам. — Это всё ваших рук дело! И ваше колдовство! Это вы заманили меня обманом на это кладбище!

— Так значит, вы всё-таки были там? — спросил он почти радостно.

Она была смущена и зла, и так красива в этот момент, что Эдгар забыл обо всём на свете и не мог оторвать глаз от её лица.

Она была там! И это был не сон! Слава Небесному Отцу!

— Пропустите меня немедленно! — она даже топнула ногой.

— А если нет? — прищурился он с усмешкой.

Пощёчина была хлёсткой. И неожиданной. Девушка ударила наотмашь, да так сильно, что у него в ушах зазвенело, и он даже отпустил ручку двери.

Девушка и сама испугалась, отступила, прижав руки к губам, и выронила пакеты. А затем бросилась их поднимать, присела так спешно, что юбка колоколом взвилась вокруг её ног. И Эдгар тут же наклонился, чтобы помочь. Их руки соприкоснулись невзначай и лица оказались так близко, что они едва не столкнулись лбами.

— Святая Сесиль! Да что же вы делаете! — воскликнула девушка, пытаясь забрать у него пакет.

Но Эдгар удержал его, от этого усилия тонкая бумага с треском разорвалась, и крашеный сахар разлетелся в стороны, обсыпав их разноцветным дождём.

Звякнул колокольчик — это вошли мсье Обьер с женой и замерли на пороге, пытаясь понять, что происходит.

— А вот и ваш торт, мсье Дюран! — раздался позади довольный голос продавщицы. Из-за ширмы выплыл огромный торт — трёхъярусное сооружение в белом креме с розовым цветком на вершине. — Посмотрите, какая красота!

Но на красоту никто смотреть не захотел. Воспользовавшись возникшей заминкой, девушка выскользнула за дверь, протиснувшись между Полин и Рене и зацепившись за ручку кружевом манжеты.

И Рене едва успел сделать шаг в сторону, потому что Эдгар бросился следом, держа в руках ещё один пакет.

— Да постойте же! Погодите! — исступлённо крикнул он, подбегая к коляске и хватаясь за низкую дверцу.

— Оставьте меня в покое! — воскликнула девушка.

— Как вас зовут? — снова спросил он, протягивая оброненный ею пакет. — Просто скажите ваше имя!

— Мсье Дюран, для человека, у которого сегодня помолвка, вы удивительно бестактно и нагло себя ведёте! — выпалила она, выхватывая пакет.

И чуть склонившись над дверцей коляски, добавила негромко, но чётко:

— Забудьте всё, о чём вы говорили мне только что! И то, что вы вообще меня видели! И вообще… всё! Всё что было! — взмахнула она руками. — Забудьте меня!

— А если я не могу? Если я не хочу забывать?! –воскликнул он, подаваясь вперёд.

Их взгляды встретились, испепеляя и притягивая, и не в силах разорвать это противостояние, они просто смотрели друг на друга, тяжело дыша.

Из соседней лавки вышел мужчина, держа в руках коробку сигар, и, спешно подойдя к коляске, спросил громко:

— Мсье? Мсье? Как это понимать? Вы что себе позволяете?

— Не вмешивайтесь, мсье! — отмахнулся Эдгар. — Мы просто разговариваем.

— А мне так не кажется, — ответил мужчина, бросая на сиденье коробку с сигарами и кладя руку Эдгару на плечо.

— Руку убери, — Эдгар повернул голову к мужчине, и взгляд его не сулил ничего хорошего.

— А не то что?

— Филипп, не нужно, всё в порядке! Мсье уже уходит, — попыталась вмешаться девушка, — он… он просто перепутал меня со своей знакомой.

Мужчины смотрели друг на друга испепеляюще, и рука Филиппа потянулась к поясу, правда там не оказалось ни кобуры, ни пистолета.

И что с Эдгаром произошло в это мгновенье, он даже не понял. На него вдруг накатила такая волна разочарования и злости, кажется, вообще на всё на свете, что ему захотелось схватить этого лощёного франта за запястье и вывернуть ему руку, а, может, и сломать. И он едва удержался, чтобы этого не сделать. Лишь оттолкнулся от дверцы коляски, стряхивая руку с плеча и понимая, что, кажется, он просто сходит с ума.

— Проваливайте, мсье! — ответил Филипп, одаривая его тяжёлым взглядом. — И не смейте больше к нам приближаться, не то я вас пристрелю. Он тебя напугал? Летиция, ты в порядке?

— Да, да, я в порядке. Поехали!