Дядя Шарль нервными шагами мерил комнату, заложив руки за спину. Его тощая фигура во фраке напоминала гигантскую серую цаплю, что бродит по болоту в поисках лягушек. Он то и дело хватался пальцами за галстук, который, по всей видимости, его душил, а, может, его душила злость на Бернаров, но он был категорически против предстоящего примирения.

— Да ни в жисть! Что бы я с этими сучатами мировую пил? — хрипел дядя, и его лицо, и так красное от похмелья, краснело ещё больше.

— Да не надо пить с ними мировую, — ответил Эдгар спокойно, — вернее… надо. От одного бокала вина ничего тебе не сделается. А дальше я всё возьму на себя, ты просто не вмешивайся.

— Ты говоришь так, племянничек, будто это я тут всему мешаю!

— Я говорю так потому, что если мы этого не сделаем, то судебные издержки сожрут всё то, что ты ещё не прокутил со шлюхами на Эспаланда Руж, — резко оборвал его Эдгар.

— Так это я, по-твоему, ещё виноват во всём? — дядя остановился, вперив в племянника горящий взгляд.

— Нет, я такого не говорил. Я просто предлагаю сделать перерыв в этой войне, пока я не улажу все финансовые вопросы.

— «Пока ты не уладишь»?! А ты уладишь?

— Ну а за каким чёртом я тогда здесь? — вспылил Эдгар.

— А я бы грохнул старого пирата, да и вся недолга! — пробасил Грегуар, наливая себе бурбон. — Я слыхал, что Готье последнее время с ним на ножах, так, может, самое время сделать адвокатишке подарок и отправить старого пирата в пекло?

— И спалить всё к чертям! — хрипло рассмеялся Марсель и щёлкнул пальцами.

— Никто ничего палить не будет. И убивать никого — тоже, — Эдгар потёр рукой лоб и посмотрел на Рене с видом мученика.

Переговоры шли уже битый час, а предложения всё крутились вокруг двух тем: поджога и убийства Анри Бернара.

— Мсье Дюран, — Рене мягко обратился к Шарлю. — Я, как человек со стороны, вижу ситуацию немного по-другому. Готье пытается обойти вас законным путём с этой землёй, но по сути ведь — обмануть, просто через суд, ну так будьте хитрее. Обманите и вы его, да так, чтобы он не понял. Сделайте вид, что согласны, помогите Эдгару решить ваши проблемы, а уж потом… Никто же не заставляет вас жить с Бернарами в мире вечно?

— А он дело говорит! — воскликнул Грегуар.

— Ты предлагаешь обдурить сучёныша Готье? — прищурился Шарль, замерев посреди комнаты.

— Если уж совсем грубо, то да, — развёл руками Рене. — Помиритесь сейчас, оформите дела с участком, а потом уж стреляйте в кого хотите.

— Ну так это другое дело! А то мой племянник-святоша, поди же ты, и землю ему хочет отдать, и мировую с ним пить, и тёплым воздухом дуть в задницу клятым Бернарам! — прохрипел Шарль, отхлебнув бурбона. — Но и я не прочь сначала подуть, а потом приложить горячей кочергой!

Марсель и Грегуар расхохотались.

— Так, значит, мы договорились? — устало спросил Эдгар, посмотрев на дядю исподлобья. — Вы сегодня изображаете мир, потом все разъезжаются, я решаю вопрос с бумагами, а дальше посмотрим. Такой вариант всех устраивает?

— А дальше поглядим-поглядим, — усмехнулся дядя Шарль, — набросим петлю на шею старому козлу!

Эдгар глянул на часы и тихо выругался. Он совсем забыл, что ему надо заехать в кондитерскую за тортом — Флёр попросила его об этом вчера. Такая уж тут традиция, что жених выбирает торт сам. Флёр, конечно, подсуетилась и велела кондитеру изготовить то, что нужно, а Эдгару оставалось только сделать вид, что он его выберет и вручит невесте, но он так много времени потратил на семейный совет, что теперь уже повсюду опаздывал.

Рене увязался за ним — кому захочется слушать битый час планы мести семье Бернар, которые строили дядя и кузены Эдгара. Вчера к мсье Обьеру приехала жена, и поэтому в кондитерскую лавку они покатили с удовольствием: Рене хотел чем-нибудь побаловать свою Полин. И глядя на их счастливые лица, на то, как они потихоньку воркуют, держась за руки, Эдгар думал о том, что вот он сейчас испытывает прямо противоположные чувства, не смотря на то, что праздник то как раз у него. Он долго пытался понять, что же с ним не так, и пришёл только к одному выводу — всё потому, что он несчастлив, в отличие от четы Обьер. И осознание этого сделало сегодняшний день ещё тяжелее.

Он вздохнул и отвернулся от счастливой пары, разглядывая улицу.

Кондитерская мадам Брие находилась на рю Верте — изящный двухэтажный домик с фисташкового цвета фасадом и двумя ажурными балконами. Длинные нити папоротника свисали зелёным кружевом, и витрины-окна украшали пряничные чудеса: фигурки из марципана и башенки шоколадных конфет. Коляска остановилась на мощёной булыжником мостовой, и, выбравшись наружу, Полин принялась рассматривать в окне украшения для праздничного торта — ангелочков в белой глазури, показывая их мужу. Эдгар восторгов четы Обьер не разделял и сразу направился в лавку.

Но так и не вошёл…

Он замер у другого окна, глядя сквозь стекло поверх пряничного замка, обсыпанного крашеным сахаром.

Она была там. Стояла внутри, рассматривая на прилавке какие-то шоколадные фигурки, и откладывала выбранные в сторону. Платье в мелкий цветочек, маленькая шляпка, из-под которой видны уложенные валиком волосы…

Девушка стояла боком, и Эдгар видел, как она улыбается, разговаривая с продавщицей в белом переднике, как рисует что-то в воздухе руками — то ли сердце, то ли круг…

Именно в это мгновенье он абсолютно точно понял, как сразу всё изменилось. С ней всё вокруг иначе… Он ведь совсем её не знает, но…

…ему нравится на неё смотреть. Видеть, как она улыбается, как стоит, как касается рукой волос. Ему нравится её платье и скромная шляпка, и даже эта чёртова лавка с её пряничными ангелочками. Она здесь — и всё изменилось. И он больше не был несчастлив. Вернее, был…

Вернее, он был счастлив от того, что снова её увидел. И несчастен от того, что сегодня у него помолвка… И кажется, он стал ещё несчастнее от этой встречи.

И всё запуталось окончательно.

Единственное, чего он не мог допустить в этот раз — чтобы она ушла просто так. Он стремительно открыл дверь и шагнул в лавку.

Надтреснуто звякнул колокольчик, и девушка обернулась.

В её глазах застыл ужас, и лицо вмиг побледнело, а Эдгар замер на ступеньке, не зная, что делать дальше. Вся его решительность куда-то вмиг испарилась.

— Доброе утро, мсье! — воскликнула продавщица. — Чего изволите?

— Я… должен выбрать торт, — он снял шляпу и шагнул со ступеньки вниз, глядя совсем не на продавщицу. — Заказ на имя Дюран.

— Ах, да! Мсье Дюран, торт к помолвке, минутку! — продавщица расплылась в улыбке и исчезла за ширмой.

— Простите, я заеду чуть позже, — пробормотала девушка, спешно отодвигая шоколадные фигурки и беря с прилавка бумажные пакеты.