Именно в таком состоянии Патрисия якобы рассказала Гаргано и Ландерсу о своем «видении».

После визита Гаргано и Ландерса Патрисию поместили в тюремную больницу.

Другой член команды Рэя Роуза, следователь Расс Маринек, обнаружил интересную информацию, касающуюся страха Патрисии Коломбо перед отцом. Тринадцатилетний мальчик по имени Джефф Йоргенсон, который жил в квартире 909, по соседству с квартирой Патрисии и Делуки, подружился с Патрисией и часто к ней заходил, когда она была дома одна, иногда он даже ходил с ней по магазинам, а однажды пошел с ней в дом Коломбо и встретил Майкла.

Незадолго до Рождества, за четыре-пять месяцев до убийства, юный Джефф был у Патрисии, когда ей позвонили. Джефф вспомнил, как Патрисия обращалась к звонившему «папа». Во время разговора Патрисия жестом предложила Джеффу встать поближе к трубке, чтобы он мог слышать, как звонящий говорит: «Я достану Фрэнка».

Предполагалось, что Патрисия пыталась получить свидетеля продолжающихся после нападения на Делуку на парковке угроз отца.

Эта информация зафиксирована в подписанном следователем Маринеком протоколе. Ни протокол, ни информация на последующем судебном процессе не разглашались.

Узнав от Лэнни Митчелла о том, что Роман Собчински обсуждал с Фрэнком Делукой по телефону планы убийства Фрэнка и Мэри Коломбо и что Делука считал Романа «крестным отцом» Патрисии, следователи связались с ее настоящим крестным отцом из прошлого, Филом Капоне, «дядей Филли», и допросили его. Капоне отрицал, что знал об убийствах что-то, кроме того, что было обнародовано, и заявил, что не видел Патрисию Коломбо и не разговаривал с ней более двух лет. Он согласился пройти проверку на детекторе лжи.

Проверку Фила Капоне на полиграфе проводил Мэйвуд Джон Ленихан в участке департамента шерифа. Капоне задали множество конкретных вопросов относительно его возможной осведомленности об убийствах Коломбо и о том, давал ли он когда-нибудь Патрисии Коломбо «оружие» (пистолет).

Капоне откровенно ответил на все вопросы. По окончании проверки полиграфолог Ленихан пришел к выводу, что Капоне говорил правду.

После проверки с Капоне поговорил сержант Рон Иден из полицейского управления Элк-Гроув-Виллидж, присутствовавший на процедуре. Капоне сообщил Идену, что сразу после того, как узнал об убийствах, он заподозрил возможную причастность Патрисии. Причина, по его словам, заключалась в том, что он знал о серьезных трениях между Патрисией и ее семьей.

Иден оставил комментарии в своем протоколе проверки на полиграфе и подписал его.

Одиннадцать дней спустя после обнаружения тел с Рэем Роузом связался человек по имени Эдвард Бернетт, водитель грузовика в соседнем пригороде Аддисон. У Бернетта была 23-канальная рация «Джонсон» гражданского диапазона, которую он неделей ранее купил на Максвелл-стрит, на большой открытой пешеходной площадке типа блошиного рынка в чикагском нижнем Вест-Сайде. После покупки Бернетт заметил выгравированную снизу фамилию «Коломбо» и ряд цифр. Роуз попросил Бернетта принести рацию.

Когда Рэй Роуз увидел рацию, он ощутил прилив адреналина. Снизу были выгравированы числа: «350–26–6560» – номер социального страхования Фрэнка Коломбо.

Роуз подробно расспросил Бернетта о покупке рации, но Бернетт мог сказать ему только, что рацию за пятьдесят долларов продал ему черный мужчина. По описанию у этого человека не было особых примет. Рацию сохранили в качестве доказательства.

Теперь у Роуза была еще одна проблема, которую нужно решить.

Несмотря на постоянный поток разнообразных потенциальных доказательств по делу, сам Роуз теперь сосредоточился на втором человеке, которого он считал причастным к убийствам Коломбо, – любовнике Патти, Фрэнке Делуке.

Против тридцативосьмилетнего фармацевта веских доказательств у Роуза не было. Имелся только размазанный отпечаток ладони, найденный на брошенном «Тандерберде» Фрэнка Коломбо, который мог – мог – оставить Делука. Однако для ареста этого было недостаточно.

Роуз продолжал искать.

Семейные автомобили Коломбо, не представлявшие проблемы, когда в убийствах подозревали некую «банду» грабителей домов, организованную преступную группу, теперь всплывали как определенная проблема.

«Тандерберд» Фрэнка Коломбо, найденный разграбленным, разгромленным и брошенным в чикагском гетто, и «Олдсмобиль» Мэри, два дня спустя обнаруженный на парковке многоквартирного дома в соседнем пригороде, по-видимому, были угнаны убийцами, как считала полиция, с целью создать впечатление, что семьи нет дома, и тем самым замедлить обнаружение тел. Когда замешана банда, легко понять, как можно угнать машины, но поскольку в преступлении обвинили только одного человека – Патрисию, – это было необъяснимо, если только ей не помогали.

И, разумеется, очевидным кандидатом был Фрэнк Делука. Однако Рэй Роуз, у которого еще не было достаточно оснований для его ареста за убийства, не мог и обвинить его в угоне с места убийства. Но на то, чтобы доставить машины в те два места, где их обнаружили, требовалось провести за рулем от сорока пяти до шестидесяти минут. Роузу было трудно поверить, что тот, кто убил семью, мог так долго разъезжать по городу и пригородам, оставаясь незамеченным. Произвести выстрелы шестью пулями в трех человек, пробить черепа, перерезать глотки, изрезать тело молодого Майкла так, что кровь пропитала ковер, измазать ею стены и залить потолок – убийцы явно были все в крови. Роуз не мог постигнуть, что их никто не видел.

Эта проблема так никогда и не была сколько-нибудь удовлетворительно решена.

Даже когда сама Патрисия Коломбо наконец рассказала то, что помнила о той ужасной ночи, смогла объяснить передвижение только одной машины.

24

Октябрь 1990 года

Патрисия была ошеломлена.

Она сидела на краешке стула в офисе администрации, не веря новости.

Сестра Берк умерла.

В четверг во второй половине дня она не пришла на их обычную встречу, Патрисия не знала почему. Сестру Берк госпитализировали в больницу Чикагского университета, и в тот день, когда она должна была приехать в Дуайт поговорить с Патрисией, ее не стало.

– Сказали, от чего она умерла? – спросила Патрисия передавшую сообщение секретаршу. Секретарша покачала головой.

– Сказали только, что это связано с ее возрастом. Ей было семьдесят семь.

Удивившись во второй раз, Патрисия медленно покачала головой.

– Я понятия не имела, что она такая старая. Она была так… полна жизни, полна энергии…

– Соболезную, Триш, – сказала секретарша.

В оцепенении Патрисия вышла из здания администрации. Воздух в начале октября был прохладным, и, идя по территории тюрьмы, она натянула на голову капюшон толстовки. По всему участку трава бурела, с деревьев падали желтые листья, горшечные цветы увядали. С приближением зимы умирало все. На глазах Патрисии выступили слезы, она опустила голову, чтобы никто из проходивших мимо их случайно не заметил.

За почти четырнадцать лет в тюрьме Дуайт никто никогда не видел, чтобы Патрисия Коломбо плакала, и она не хотела, чтобы ее