Наконец, настал день выписки. Зиновий приехал за нами с Никитой на своем джипе. Лично подхватил все сумки и пакеты, понес в машину. Я шла следом с сыном на руках. Устроила Никиту в детском кресле, уселась рядом с ним сама. Плетнев мое решение никак не прокомментировал: сел за руль и молча повез нас в свой коттедж. 

Никогда не думала, что буду жить на Рублевке. Правда, в качестве прислуги. Но жизнь – та еще непредсказуемая штучка, и иногда делает неожиданные повороты. 

Очередной «нежданчик» встретил нас на пороге Плетневского дома. 

Женщина.

Возраст – хорошо под пятьдесят. В меру полная, с круглым добродушным лицом и пухлыми ладонями. Она дожидалась нас прямо в холле первого этажа.

– Знакомьтесь, Никита, Алевтина. Это – новая няня Никиты, Елена Михайловна. – Представил Зиновий. 

– А Алевтина?.. – женщина смотрела с недоумением на меня и на приникшего ко мне Китенка. 

– Мать Никиты. Она будет заниматься хозяйством и смотреть, чтобы вы выполняли свои обязанности надлежащим образом. Можете считать ее хозяйкой дома.

Елена Михайловна понятливо кивнула, а я с трудом сумела скрыть удивление: с каких это пор домработницу объявляют хозяйкой дома?!

* * *

Смысл своих слов Зиновий объяснил мне парой часов позже. 

– Алевтина, пройдем-ка ко мне в кабинет. Поговорить надо, – заглянул он в детскую, где я укладывала ребенка на дневной сон.

Никита уже спал, и тихий голос отца его не разбудил. 

– Елена Михайловна! Если Кит проснется, начнет плакать и беспокоиться – сразу же зовите меня! – попросила я няню и пошла вслед за Плетневым. 

Мы спустились на первый этаж, прошли в комнату, похожую то ли на рабочий кабинет, то ли на читальный зал библиотеки: книг на стеллажах вдоль полок имелось немеряно, а возле широкого окна стоял солидный письменный стол. 

– Присядь. – Зиновий пристроил сбоку от стола стул, сам уселся по центру, как большой начальник. Впрочем, он таковым и был. 

– Слушаю. – Я сложила руки на коленях, выпрямила и без того прямую спину. 

– Ну, во-первых. Я бы не хотел, чтобы Елена Михайловна знала о сути наших с тобой отношений. Прошу не распространяться обо всем, что было.

– Хорошо. – Я и сама не горела желанием посвящать чужого человека в свои тайны. 

– Рад, что ты понимаешь всю неуместность подобных откровений, Алевтина. – Зиновий удовлетворенно кивнул. – Пусть женщина считает тебя не наемным работником, а моей гражданской женой, с которой у меня разладились отношения. 

– Пусть. – Я не очень понимала, для чего это Плетневу нужно, но спорить не видела смысла. Главное – он позволил мне жить рядом с Никитой, да еще и зарплату обещал. 

– Я хочу, чтобы няня понимала: ты – главная. И если у вас не сложатся отношения, уйдет она, а ты останешься. Так что веди себя соответственно.

– Это как? – не поняла я.

– Дай понять, что ты чувствуешь себя вправе решать, что и как должно происходить в этом доме. Предыдущие няня и домработница не сумели ужиться. Мне склоки в доме не нужны. Некогда мне заниматься женскими интригами и разборками. Этого добра в компании хватает.

Не зная, что отвечать, я фыркнула и пожала плечами: мне что – еще и пожалеть его, бедненького?

Хотя, надо признать, выглядел Зиновий далеко не таким лощеным, как всего месяц назад, когда явился в Агранск за Никитой. Потемневшее лицо, красные усталые глаза, проступившие складки около рта: похоже, этот месяц дался Плетневу трудно. 

– Не фыркай. Вот стандартный контракт приема на работу. Подписывай. 

Я подписала.

– А вот это, – Плетнев протянул мне конверт, – банковская карта на твое имя. На нее я буду каждый месяц переводить деньги на хозяйство и на продукты. Отвечать за все закупки будешь ты. Ограничений особых не будет, но постарайся не транжирить. 

– Да уж постараюсь, – я снова фыркнула.

Плетнев поморщился, но замечания делать не стал. 

– В общем, жить будешь в комнате внизу. Вроде как уезжала отдыхать, теперь вернулась, но по-прежнему не хочешь видеть меня. 

– Угу. – Я опустила голову, чтобы скрыть насмешливую улыбку. 

Знал бы Зиновий, как он прав! Видеть я его и правда совсем не хотела. Но понимала: придется. За неделю в клинике сумела смириться с этой мыслью. 

– Зарплату буду перечислять на отдельную карту. Надеюсь, она у тебя есть, и ее, в отличие от телефона, ты не потеряла? – решил отыграться за мои насмешливые пофыркивания Плетнев.

– Не потеряла.

–  Значит, дашь данные для переводов. Вопросы есть?

– Есть. Раз уж на меня возложены задачи не только уборщицы, но и кухарки, я хотела бы знать, как и что тебе готовить. – Не то чтобы я сильно стремилась угодить своему новому боссу, но и стараться, чтобы потом выкинуть, желания не было. Да и продуктов жалко.

Плетнев посмотрел на меня… странно.  Подумал, барабаня пальцами по столу. 

– Завтракаю и обедаю я в офисе. Ужинаю чаще всего где-то в кафе или ресторане. На меня можешь не готовить, – сообщил, наконец. 

Мне очень хотелось спросить, уж не опасается ли мужчина, что я его отравлю, но я сумела смолчать. Обострять и без того непростую ситуацию мне было не выгодно. 

– Тогда все? Я свободна?

– Да. Иди. 

Зиновий отпустил меня, и я тут же помчалась наверх, к сыну. Убедившись, что он мирно спит под присмотром няни, отправилась искать кухню и изучать продуктовые запасы. Мне предстояло решить, что приготовить на полдник Никите и на ужин нам троим – няне, сыну и себе. 

Уже закопавшись с головой в делах, я услышала, как скрипнула дверь. Оглянулась. На пороге кухни стоял Плетнев и наблюдал за мной нечитаемым взглядом.

– Осваиваешься? – спросил зачем-то, поймав мой взгляд.

– Никите полдник готовить буду, – нейтрально сообщила я.

– Готовь. Я уезжаю по делам. Когда вернусь – не знаю. Скорее всего, поздно. Завтра во второй половине дня привезу к нам в гости Родиона Зиновьевича. Сумеешь приготовить что-то торжественное?

– Справлюсь. 

Плетнев уехал. Я прошлась по кухне. Обнаружила массу новейшей техники – от кухонного комбайна и микроволновки до мультиварки. Последней обрадовалась, как родной. Тут же решила приготовить куриный плов: Никита всегда его любил. Заправив мультиварку, прошлась по дому, изучая фронт работ. 

Поняла, что Зиновий – аккуратист, и на уборку денег никогда не жалел. Обнаружила в кладовке на первом этаже не только ведра и швабры, но еще и два пылесоса: моющий и робота, который мог самостоятельно кататься по комнатам, собирая мусор из любых углов. Пока возилась с его настройками – дозрел плов и проснулся Никита.