равно, будут у нас дети или нет. — произносит он. — Жизнь слишком коротка, чтобы я стал печалиться по этому поводу. Такой ответ тебя устроит?

— Но я не хочу замуж! — уже сама не понимаю, верю ли в это.

— У меня звонок на второй линии.

— Мой ответ “нет”! — бросаю трубку, в кое-то веке оставляя последнее слово за собой.

— Мне нужен капитан Стрельцов, — заглядываю в зарешеченное окно КПП отдела полиции.

Подавшись вперед, дежурный осматривает меня с наглым видом и, растягивая слова с каким-то неизвестным мне акцентом, интересуется:

— По какому вопросу?

Через турникет проходит пара мужчин в гражданской одежде, посмотрев на меня если не с интересом, то с профессиональной цепкостью, которая с недавних пор стала мне очень знакома.

И здесь он работает?

— По личному, — возвращаю внимание дежурному.

— У нас такой сотрудник больше не числится, — отвечает лениво. — Можем другого предложить.

— Как не числится? — спрашиваю с небольшим раздражением.

Какого черта?

— Уволился, — снисходит до ответа.

Из кучи дурацких вопросов, готовых сорваться с моего языка, выбираю самый для себя интересный:

— Давно?

— Конфиденциальная информация, — ухмыляется мужчина.

Вглядываясь в его не самое свежее лицо, пытаюсь понять — не шутка ли это. Если шутка, то несмешная.

— Спасибо, — встряхнув сумку, направляюсь к выходу.

После душного отделения уличный воздух кажется свежим. По глазам ударяет яркое полуденное солнце, от которого прикрываю глаза ладонью. Втягивая воздух мелкими порциями, быстро иду к своей машине. Я оставила ее в неположенном месте, но искать положенное просто не хватило терпения.

Забравшись в салон, падаю на сиденье и завожу машину.

Мое решение заявиться сюда было спонтанным. Вообще, не имеющим цели. Ничего, кроме острого желания продемонстрировать свое отношение к его «исчезновению» и ко всему остальному.

Я хочу бунтовать. И я не понимаю, почему должна маяться такой дурью, как выслеживание Стрельцова, но ещё хуже маяться от безделья на глазах у своего отца, который смотрит на меня с понимающей сочувствующей улыбкой.

Это раздражает.

Надев солнечные очки, выезжаю на дорогу.

Анализирую ситуацию, с тревогой думая о том, не связано ли это увольнение с Петровским и тем днём, когда Глеб устроил в мою честь фантастический балаган в доме Калинкина. Уверена, ответа от него я не добьюсь, даже если предложу пятнадцатиминутный минет.

Понятия не имея, куда направляюсь, кружу по городу какое-то время.

Не знаю, почему не могу просто сдаться. Возможно, из-за страхов, которые никак не заткнутся.

Свернув на парковку торгового центра, решаю заняться бессмысленным шопингом.

В разгар рабочей недели здесь все равно хватает людей, особенно в продуктовом гипермаркете.

Бродя по торговым отделам, трогаю вещи в надежде зацепиться глазами хоть за что-то, но мой внутренний голос будто заболел и умер. Внутри опустошение и усталость. Кажется, я довела себя до того состояния, в котором больной уже не чувствует боли, и его можно спокойно резать без анестезии.

— Примерите? — возникает за моей спиной продавец-консультант.

Опомнившись, понимаю, что комкаю в руках нежное кружево белого платья, очень похожего на свадебное.

— Ммм… — пячусь к двери. — Нет, спасибо… — выхожу за дверь, резко меняя направление.

Наш город не настолько огромный, чтобы встречать время от времени знакомых тут и там было чем-то из разряда фантастики, но вид выходящего из цветочного магазина Романова вызывает во мне легкий прилив адреналина, потому что в последнюю неделю я уже сама не знаю, на что способна.

Мы не виделись с того самого дня, но меня больше не терзает напряжение от перспективы такой встречи. В основном, мне на все плевать.

На нем черное пальто до колен, белая рубашка и черные джинсы. Его физическую форму сложно приукрасить. Он отлично выглядит. И он достаточно красив, чтобы женщины прощали ему многое. Подмышкой у него нежно-лиловый букет в обертке того же оттенка, в руке подарочный пакет из бутика женского белья. Меня не шокирует это открытие, просто подробности его личной или супружеской жизни меня не интересуют. В данном случае, думаю, это одно и то же, потому что нужно быть идиотом, чтобы жениться на двадцатилетней и трахать при этом кого-то другого.

Завидев меня, он сбавляет шаг и слегка меняет свое направление.

— Привет, — кивает, пристально посмотрев в мое лицо. — Хорошо выглядишь.

Это странно, учитывая то, как меня мутит от запаха расположенного рядом фаст-фуда.

— Привет, — чуть вскидываю подбородок. — Ты тоже хорошо выглядишь.

Неловкость между нами как мелкая рябь в воздухе. Раньше ее не было, но все меняется. В любом случае, я не собираюсь обсуждать с ним погоду.

— Как дела? — спрашивает со сдержанной, но искренней улыбкой.

На мне ботинки на плоской подошве, поэтому, чтобы смотреть в его глаза, приходится слегка задрать подбородок.

— Хорошо, — вру, сжимая пальцы в карманах пальто. — Слушай… я ищу твоего друга. Стрельцова. Не в курсе, где он сейчас работает? Кажется, у него какой-то бизнес… — растягиваю губы в ответной, абсолютно фальшивой улыбке.

Проще всего было спросить у его друга напрямую, но мне вдруг хочется узнать о нем что-нибудь исподволь.

Почесав пальцем кончик носа, Романов откашливается и раздражающе медлит.

— Кхм… почему ты не спросишь у него?

— Не твое дело, — отвечаю со сладостью в голосе.

Опустив глаза, издает тихий смешок. Снова посмотрев на меня, резюмирует:

— Исчерпывающе.

— Так что? — подталкиваю его.