Контрольная панель сигнализации находится у подножия лестницы. Люк хотел ее выключить, пока не зазвенела, и обнаружил, что мать позабыла включить. Недовольно зашипел, хотя не стал ее упрекать. Самому надо было дождаться и позаботиться.

Направившись на кухню выпить чего-нибудь горячего, он шел по темному коридору, держась ближе к стене, чтобы старые дубовые половицы не слишком скрипели. Дом знакомый как свои пять пальцев. Свет нужен ему не больше, чем слепому.

Однако на кухне он зажег газовую горелку, чтобы видеть, что делает. Включил электрический чайник, вытащил из настенного шкафчика кружку, банку «Нескафе» и вдруг с ошеломлением понял, что повторяет последние шаги отца. Папа возился на кухне, наливал воду в грелку, когда что-то заставило его открыть заднюю дверь и выйти в темноту навстречу смерти.

Пожалуй, можно верить версии Кейт о событиях того вечера. Она вернулась к дому и убежала, не позвав отца, потому что испугалась маячившей в саду тени. Мама верит. Насколько можно судить, полиция тоже склоняется к этому, раз Кейт не арестована. Честно сказать, невозможно представить, чтобы ей хватило сил совладать с орудием…

Люк прогнал возникшую картину и внезапно подумал: а вдруг она была не одна? Вдруг в темноте скрывался сообщник?

Он замер в ужасе с ложкой в руке. Потом попытался решить проблему научным методом, который ему стараются втолковать профессора. Сгруппировал доводы за и против. Возможно, о сообщнике никто не подумал, что не исключает подобного варианта. Кто еще мог быть здесь ночью? У кого еще был мотив? Кого могли попросту подкупить? Как насчет поверенного Кейт? Он сюда как-то очень уж быстро добрался. Похоже, питает не только профессиональный интерес. Может, надо спросить полицейских, собираются ли допрашивать этого самого Грина.

Потом Люк недовольно признал, что дурно так думать о девушке, которая ему приходится сводной сестрой. Хотя он потребовал от нее доказательств, в родстве нет сомнений. Это правда. Самая плохая, самая обидная.

Он уселся с кружкой в деревянное кресло, не зная, что именно в нем сидела Кейт при своем первом визите в тот фатальный вечер. Рассеянно оглядел фешенебельную кухню, похожую на глянцевую картинку с изображением сельского дома. В сумерках виднеется великолепное разнообразие кружек, итальянского фаянса, технических приспособлений и всевозможной утвари для готовки. Поразительно, что все это лишь видимость. На протяжении всей его жизни никто никогда здесь особенно не готовит, разве что Айрин печенье печет или варит овощной суп. Мама всячески этого избегает, только иногда, как вчера вечером, сует в микроволновку замороженное блюдо. Вершина ее кулинарных достижений — готовые мясные деликатесы, салаты, сыр и бисквиты.

Он впервые познакомился с ежедневным традиционным мясом с овощами, искусно прожаренным, тушеным или рубленым, только в школе-интернате. Помнится потрясение при виде впервые поданной тарелки. Горы овощей, хрящеватое мясо, сероватое картофельное пюре с густой подливкой… До сих пор помнится вкус и запах. Щедрые порции старомодных пудингов, хлеб с маслом, варенье, мадера!.. Он никогда не видел ничего подобного и удивлялся, как все это можно съесть.

Люк выбрался из тесного кресла, пошел с кружкой к раковине, сполоснул ее и поставил вверх дном на сушилку. Выключил горелку, шагнул к двери в коридор и тут услышал голоса.

Мама еще не спит? Или Кейт спустилась посмотреть телевизор? Он вышел в коридор, голоса сразу смолкли, свет ни из-под одной двери не пробивается. Тем не менее он заглянул в «зрительный зал», в кабинет. Нигде никого. Компьютер выключен. Клавиатура тщательно накрыта пластиковым чехлом. Бумаги аккуратно сложены в стопку, письменные принадлежности в полном порядке. Мама не терпит хаоса. Значит, голоса ему просто послышались?

Люк нерешительно вернулся на кухню, постоял в темноте, послушал, навострив уши. И снова услышал далекое бормотание, не в доме, а в саду.

Волосы на затылке встали дыбом. Слов не разобрать, не поймешь даже, голос мужской или женский, только беглое непрерывное шушуканье. Он подошел к окну, за ним темно в безлунную ночь. Хоть бы что-нибудь разглядеть! Внезапно его объял глупый суеверный страх при воспоминании о старой легенде про юношу-роялиста, влюбленного в пуританку. С грабителями можно справиться, а с призраками прошлого… Люк взял себя в руки.

Пусть Айрин Флак верит всяким бредням, это не для него.

Он щелкнул ближайшим выключателем. Свет залил кухню, ударил в окно, отбросив яркие полосы на черный газон. Сад мигом преобразился, непроницаемая тьма превратилась в залитую светом театральную декорацию, где кусты сияли призрачным серебром, а на фантастическом фоне высились стволы деревьев. Только нет никого из плоти и крови. Актеры покинули сцену. Через секунду Люк выключил свет.

Тьма нахлынула слишком резко. Может быть, взять фонарик, выйти, осмотреться? Но в саду можно спрятаться где угодно, если даже там кто-то есть, то его не найти. С другой стороны, злоумышленник его легко обнаружит, пока он будет шарашиться с фонариком, как папа…

Люк глухо застонал — реальность больно стукнула в солнечное сплетение. Поднялась тошнота. На секунду показалось, что его сейчас вырвет. Уже вроде бы было понятно, что для него означает смерть отца, но он только теперь полностью осознал ее непоправимость.

Он снова потащился наверх, бросился, не раздевшись, в постель, охваченный горем, совсем позабыв про сигнализацию, которая осталась бесполезным безмолвным свидетелем у подножия лестницы, точно так же, как в ночь убийства.

Несмотря на улучшение погоды, расследование обещало погрязнуть в болоте уныния, которое обступило полицию после первых поспешных допросов и сбора вещественных доказательств. Криминалисты неторопливо, как и предупреждали, исследовали инструменты, изъятые в мастерской Сойера. Пока не обнаружено никаких следов крови, частиц кожи, прочих подозрительных посторонних субстанций. Нет абсолютно никаких признаков, что инструменты использовали для других целей, кроме ремонта автомобилей. Маркби уже был уверен, что они облаивают не то дерево.

Взаимоотношения в Тюдор-Лодж оставались напряженными. К четвергу все открыто искали выход из сложившегося положения. За завтраком мать и сын объявили, что их весь день не будет.

— Я в Лондон еду, — сообщила Карла. — Надо продолжить обсуждение новой программы.

— Нельзя обождать? — недовольно спросил Люк. — Всем известно, что у нас тут происходит.

— Конечно, известно, милый. Только мир телевидения не станет стоять на месте из-за чьих-то личных проблем. Я должна ехать. Получила три факса на одну и ту же тему. Лучше самой разобраться на месте.

Люк отодвинул в сторону тарелку с подгоревшим тостом.

— А я думал съездить сегодня в Кембридж, поговорить с профессором. То есть он, как и твои телевизионщики, знает о случившемся, но надо кое-что уладить. Хотя, если ты тоже уедешь…

Он покосился на Кейт, которая спокойно сказала: