И отвечаю.

– Здрасьте, – отвечаю.

Вроде ничего пока. Сошло.

– Вы драться пришли? – малец интересуется.

– Не-а, – это уже Юхрим влез, – мы к вам для уважения… в гости, значит.

– И рыбки половить за компанию, – добавляю.

Парень ихний смотрит на меня с Юхримом – то на одного, то на другого – и вижу, не верит. Все подвох ищет. А мальчишка – тот сразу поверил, заулыбался.

– Вот, – говорит, – здорово! Кунч, кончай трястись, беги за удочками. Я тут место клевое знаю – мне Черчек от вас тайком показывал, чтобы вы туда купаться не лазили. Ладно, стой тут, я за удочками сам сгоняю – и пойдем.

– Благодарим за заботу, – отвечаем мы с Юхримом.

Покосился малой на нас как-то странно – и за удочками побежал. Да напрямик, через изгородь! Оно, конечно, так короче – только ведь не положено…

Ну, до места того клевого мы быстро добрались. Стали закидывать удочки – гляжу, мальчишка (Талькой его звать, а паренька второго – Кунчем, это мы по дороге выяснили) крючок через верх закидывать собрался.

– Погодь, – говорю, – не так! Сбоку надо.

– Почему? – спрашивает.

– Ну… так в Книге записано, – отвечаю.

– Что, удобнее, что ли? Покажи!

Показал я.

– Не, – говорит малый, – так неудобно. За кусты цепляется. Неправильно в твоей книге записано. А меня дядя Бакс учил, он лучше любой книги знает.

И кидает по-своему. Куда дальше моего! А я рыбу не в первый раз ловлю…

– Вот, – говорю, – поколеблешь Переплет и не поймаешь ничего.

– Почему? – спрашивает.

Тьфу ты, я и забыл, что его от Переплета тень отгораживает! А так – пацан как пацан, разве что со странностями. Ведет себя не по Странице. Не думает об этом, вот что! Что хочет – то и делает. Меня аж зависть взяла…

Ну, наловили мы рыбки – и немало, надо сказать, наловили, редко когда у меня такая рыбалка удавалась – и сели уху варить. Парень их, Кунч, на хутор за казаном сходил, Юх-рим сушнячка спроворил…

Гляжу – а Талька этот уже седьмую морковку в казан кидать собрался.

– Стой, – кричу, – пять надо! Куда седьмую-то?!

А сам думаю – эх, баран я, проворонил!..

– А туда, – улыбается малец. – В казан.

И кидает.

Кинул-то, правда, он – но есть-то вместе будем! Как бы и нам с Юхримом не аукнулось. На Юхрима глянул – тот аж позеленел, как пахучку проглотил.

– На себя берешь? – это Юхрим спрашивает.

– Чего? – удивляется малой. – Вы что, ухи не хотите? Так мы с Кунчем не съедим столько…

Ну что с ним прикажешь делать? Ничего не понял пацан.

– Поступок, – объясняю, – на себя берешь?

– Какой поступок?

– Ну, морковку эту лишнюю!

– А это что, Поступок? – спрашивает. – За него что, чего-то будет?

– Тебе, может, и не будет, – Юхрим ворчит, – а нам…

– Так это ж я кинул! Я люблю, когда морковки много.

– Ты кинул, а есть-то вместе будем…

– Ну и не ешь морковку, ложкой отгребай…

– Так что же мне, каждый кусок твоей морковки отдельно считать, пока он в горло лезет?! Пять надо, он семь накидал, а я, как дурак, резаную морковку подсчитывай, да?!

– А что за эту морковку будет?

– Ну, не знаю… Может, поскользнешься где да шлепнешься. Штаны новые грязью обляпаешь… Или еще чего.

– Так… – прикидывает малой. – А хорошие Поступки у вас тут бывают?

– Бывают, понятное дело! Только редко когда угадаешь, чем твой Поступок от Переплета отразится. Лучше уж жить, как в Книге записано. От Знака к Слову, от Слова к Фразе, от Фразы к Странице. Без этих… Поступков.

– Э-э, – говорит, – так неинтересно. Это, значит, туда не пойди, того не делай, морковку лишнюю – и то нельзя?!

– Ну да, – отвечаю.

– Ерунда! – передразнивает. – Ладно, дядьки вы несчастные… Все на себя беру! Ешьте уху без боязни.

Я обмер.

А он берет – и крошит в уху лука немерено, головок семь-восемь, а то и больше! И вслед еще пару морковок кидает.

И – ничего!

…А уха, надо сказать, знатная тогда вышла! В жизни такой не едал. Листья в ней еще какие-то сушеные плавали – запах от них! Вот ведь люди – творят, что хотят, и едят от пуза… Мне бы так… А что? Мысли да слова Переплета не колеблют. Да и Талька этот – говорил ведь, что все на себя берет!

Что – все? Уху ту – или ВООБЩЕ ВСЕ?!

Совсем?

Ведь если так, то выходит, что мне, Пупырю, теперь все можно? И если даже штаны грязью обляпаю, так не потому, что Переплет, а потому, что просто ноги разъехались?!

Вот придет ко мне снова Белый Страничник Свидольф, начнет про свадьбу мою с Ульгарой талдычить – а я ему кукиш в нос суну!

Правда, Хромой Кукиш уже раз совал. Явился к нему Свидольф и ну бухтеть – чего ты, мол, в чай три ложки меду кладешь, клади одну; так, мол, в Книге записано. А тот возьми да и покажи кукиш Страничнику – накося, выкуси!

Очень уж мед любил.

А Свидольф ему грустно так: «Кто раз на Поступке споткнется – быть тому хромым на всю жизнь».

И точно – через месяц придавило бедняге ногу деревом, и стал он с тех пор – Хромой Кукиш.

Вот так-то – за чай с лишком меду да за кукиш. А за женитьбу Знаков, что в Книге не записана, и похлеще перецепить может! Правда, пацан выползнев, Талька, сказал ведь, что все на себя берет, – только боязно, однако…

Или попробовать?

Вот придет ко мне Страничник Свидольф, начнет про свадьбу зудеть – а я ему кочергой пригрожу!

Заманчиво…

Ходил я к этим на хутор, к выползням новоуважаемым, еще пару раз – ничего, нормальные мужики, пиво с ними пили, на рыбалку опять ходили, я им соминые омуты показывал… старик ихний – и тот вроде оттаял. Ходил, ходил – и ничего. Живут не по Строке, мы их больше не дубасим для души отдохновения – и они от нас не шарахаются… а Страничник говорил раньше…

Да мало ли что он говорил?! Выходит, что и Страничнику не всегда верить можно.

Говорят, вернулся нынче на хутор тот здоровый мужик, что почти год назад нас лупил да в грязи валял. Уходил куда-то, а теперь вернулся. Тоже ведь – из новых, пришлых, непонятных. Значит, тоже уважать надо. Надо бы сходить, познакомиться, уважить… пацан – это, конечно, хорошо, но только пацан, он пацан и есть. А вот если тот мужик тоже на себя возьмет… такой медведь многое потянет.

Вот придет тогда ко мне Страничник Свидольф – а я ему как врежу!