Я хотел её, но это желание, сконцентрировавшись в паху, держалось махровым комком и не растекалось жаром, позволяя мне трезво мыслить. Казалось, я был близок к недосягаемой тишине и спокойствию. Но не здесь. И не сейчас.

Моя воображаемая девочка запрыгнула на мои ноги и потянулась к молнии джинсов, и я приподнялся, позволяя стащить их с бёдер. Когда наша ладошка обняла член и скользнула к основанию, а потом и к головке, огладив её пальцем, я застонал протяжно и умоляюще, прося маленькую распутницу «Ещё… ещё…»

Я потерял границы реальности. Чувствовал, как её тёплые губы касаются напряжённого навершия, как ласковый рот вбирает меня глубоко во влажное тепло, как нежно скользят пальчики по набухшим венам…

Стонал, вторгаясь в её милый ротик, и шептал её имя. Её запах коснулся обоняния, волосы защекотали лицо, а губы накрыли мои. Я сходил с ума от её нежности и ласки, чувствовал, как маленькие ладошки оглаживают мои плечи и грудь, скользят по шее и щеке, зарываются в короткие волосы и прижимают мою голову к её груди.

Я чувствовал вкус девичьей кожи, твёрдость её черешенок и мокрую тугую плоть, когда она насадилась на член, опускаясь мучительно медленно. Я умолял «ещё… ещё…» и задвигал бёдрами навстречу, ощущая, как нарастает горячее предвкушение, и стонал под ней, понимая, как чувства к ней рвут мою грудь и стремятся к ней…

Я кончил сильно и бурно, застонал от наслаждения её телом и чувствами ко мне, и обнял…

…приходя в себя и понимая, что хватаю руками воздух и сижу со спущенными штанами, измазанный своей спермой.

И нет здесь никого, кроме меня. И сам я здесь первый и последний раз.

Огляделся в поисках чего-нибудь, чем вытереться, вытащил из-за спины маленький валик и снял с него чехол. Вытер руки, бросил в сторону тряпку и повернулся к окну. Стекло запотело. Я подышал на него и написал:

Я знаю тебя.

Я вижу тебя.

Я чувствую тебя.

Я люблю тебя.

* * *

— Никита?!

Я повернулся на знакомый голос, который когда-то действовал на меня почти гипнотически.

— Наоми…

Неожиданная встреча. Эта женщина на восемь лет старше, и когда-то она не выпускала меня из своей постели. И не меня одного. Она была первой медсестрой в клинике Рассела, и мы оба трахали её. Ненасытная, страстная, не закомплексованная красивая женщина с совершенной фигурой. Наш с ней первый секс был фееричным. Я тогда только выбрался из депрессии, а Расс принял предложение моего отца работать в клинике, открытой для него.

«Надеюсь, мой подарок вам понравится, — подмигнул отец, когда мы с другом провожали его в Вашингтон на частном аэродроме. Он обнял нас обоих и шепнул мне на ухо: — Ни в чем себе не отказывай». После аэродрома мы поехали в клинику, и в приёмной кабинета Расса увидели это чудо.

Она поднялась из-за стола, мы ощупали её взглядом с макушки до ноготков на ногах и переглянулись в немом вопросе: «Кто первый?» Но она ответила на него сама. Подошла к нам, окинула таким же изучающим взглядом и сказала: «Предлагаю познакомиться поближе, — протянула между нами руку, наклонившись и выставив упругую попу, повернула ключ в замке, выпрямилась и добавила: — Я ваш подарок. Раздевайтесь».

Следующие сорок минут она нас трахала, потом приготовила кофе и бутерброды, навела порядок и положила Рассу на стол медкарты его пациентов, записанных уже на следующий день.

С тех пор так и повелось: днём её трахал мой друг, вечером она трахала нас обоих, а потом я увозил её в свою квартирку на улицу Ферман, и она учила меня всем нюансам секса. Нам с Рассом казалось, мы оба её любим. Она лишь улыбалась.

Спустя полгода мы решили, что хотим жить с ней втроём. Она улыбнулась и сообщила: «Разве что две недели. Мой контракт заканчивается, и я возвращаюсь в Вашингтон». Оказалось, она любовница моего отца.

Всё это пронеслось в памяти, пока Наоми переходила улицу.

— Никита, какая встреча!

— Согласен — неожиданная. Наоми, ты как всегда шикарна. Все ещё балуешь моего старика?

— Тело к мастеру стремится, — улыбнулась она. — Торопишься?

— Не особо.

— Зайдём посидим тут за углом?

— С удовольствием, — мне стало любопытно, что эта женщина делает в Нью-Йорке.

Я предложил ей руку, и мы направились в ресторан японской кухни «Ramen Takumi». Обычное заведение средней руки, большой выбор блюд, приятная обстановка, быстрое ненавязчивое обслуживание. Устроились у окна и заказали по кружке зелёного чая.

— Каким самолётом занесло?

— Ник, ты же знаешь, меня куда положат, там я и лежу, — она широко и лукаво улыбнулась.

Политика не делается в белых перчатках, и методы достижения целей, особенно в предвыборную пору, далеко не невинные. Наоми не просто любовница отца, эта женщина умеет очаровывать, пленить, доставлять наслаждение, подсаживать на секс с ней как на высококлассный наркотик, а потом…

А вот что потом — всегда индивидуально. Единственный её недостаток — такая же болезнь, как и у меня: она нимфоманка. Но её это никогда не беспокоило.

Она и сейчас сидела и смотрела на меня таким порочным соблазняющим взглядом, что тело отзывалось само. Но после того как я узнал, что они с отцом любовники, желание трахать её пропало.

У Рассела тоже. Поэтому я, глядя в глубины серых глаз ослепительной красавицы, игнорировал порывы зверя сделать на неё стойку.

Ощупав меня взглядом и получив твёрдый безмолвный отказ, она кокетливо улыбнулась и добавила:

— На самом деле приехала продать свой ресторанчик. За ним надо следить, а я, сам понимаешь, далеко. Да и неинтересно мне это уже.

— Это «Olive Tree» здесь неподалёку, на Макдугл стрит?

— Не думала, что ты его помнишь.

— Ну, знаешь ли, когда узнаешь, что медсестра, которую трахаешь вместе с другом, оказывается любимой наложницей отца — трудно о ней что-либо забыть!

— Давно был там?

— Ни разу с прощального ужина.

— Что так?

— Хотел развидеть наши…

— Отношения, — закончила за меня Наоми и снова порочно улыбнулась.

Я покачал головой — у нас были не отношения, а сношения.

— Провожать не буду, изнасиловать тебя невозможно, а драться ты умеешь ничуть не хуже, чем… — я не лукавил, знал о ней и то, что эта женщина с потрясными попой и грудью служила в американской армии, и на её счету участие в военных операциях и военный шпионаж, — …лежать, — закончил я и встал.

Положил на стол десять долларов и уже собрался уходить, как услышал интересное предложение:

— А хочешь, я отдам тебе ресторан?

Я повернулся. Она смотрела совершенно серьёзно. А во мне заговорил бизнесмен. Отдам — это дельное предложение. Зевнуть такую возможность я не мог. У меня есть как минимум один человек, который может обрадоваться такому приобретению. Я вернулся за стол и ждал, что Наоми скажет дальше.