она? Никогда высокородная девица не стала бы рядиться простолюдином — да ещё мужиком. Им аристократический гонор не позволит.

Яраны налетели почти сразу после выхода обоза из городка. Шайку возглавлял Вели-Яр — его обманутый братец шукал свою пропажу где-то в другом месте. Назл приказал вытряхаться из возка всем, кто там находился. После чего бывалые воины обшарили бедный экипаж сверху донизу. Правда, возок не попортили, но всё барахло оттуда повыбрасывали.

Долго допрашивали купца с женой: кого видели, кого не видели, почему не видели того, кого надо? И, наконец, отпустили обоз с миром. Беглянку не сдал никто — вот, что значит, крепкая команда. Купец предложил госпоже перебраться в возок, где ей более уместно путешествовать. Однако Руана да и Нурона воспротивились опасному предложению.

И, как в воду глядели. На следующий день их остановила вторая шайка яранов. На этот раз под командованием незнакомого Руане назла. Но рожей так же похожего на братьев Яр-Туранов. Купец, выбравшись из возка, на их глазах подошёл к ней. Быстро шепнул:

— Это Горди-Яр. Хитрый собака, — и тут он хлестнул Руану плетью по сапогу, разоравшись на весь белый свет: — Я где велел тебе быть?! Тупица несчастный! А ну марш в хвост обоза! И передай своему дядьке: ещё раз ослушаешься, прогоню, к демонам, прочь! — кричал он ей вслед, потрясая плетью. — Будешь свиней пасти, умордище!

Так что обыск она до конца не доглядела. Зато никто за ней следом не потащился. И разглядывать под шлемом рожу юного дебила не удосужился. Кстати, здорово выручил её загар. Ибо местные аристократки старались прятать лица от солнышка. В моде была идеально белая кожа — не то, что у всякой там деревенщины. О чём Горди-Яр либо не знал, либо позабыл.

Путь до столицы занял почти двадцать дней. Их останавливали ещё пять раз. Третий налёт возглавлял сам Радо-Яр. Увидав его злое осунувшееся лицо, Руана даже пожалела мужика: он беспокоился о её судьбе. Вряд ли переживал за себя: ему-то чего бояться? Неужели она его зацепила? А назлы умеют влюбляться? А она сама, часом, не втюрилась в этого гада?

Вроде нет — прислушивалась к себе Руана. Однако твёрдой уверенности в том не ощущала. Он ей нравился, что создавало помехи и не гарантировало чистоту эксперимента. Не было печали!

Двенадцать дней кряду она тряслась то верхом, то на возах с товаром. Порой сама себе казалась здоровенной отбивной на косточке: дороги новая вотчина не асфальтировала вообще — в отличие от Родины. Каково сейчас Викрату — даже не пыталась представлять. Лишь молилась, чтобы тот не наделал глупостей.

А порой Руана не верила даже ему. Однажды в голову пришла мысль, что Таа-Дайбер обменял её на шанс заиметь в супруги Багену. Сдал бедную таарию со всеми потрохами злобным назлам. А сам благоденствует под сенью любви… Словом, мысль дебильная, но прилипчивая. И настроения не добавляла.

Наконец, утром тринадцатого счастливого дня обоз дотащился до торгового двора на окраине столицы. Для которой аборигены даже не удосужились придумать названия. Так и прозывали её: Столица.

Нурона обрадовала госпожу: мол, в цитадель им путь заказан, но у неё там служит дальняя родственница. С которой можно передать весточку, кому госпожу велит. Писать записку Руана не стала. Сняла с пальца скромное серебряное колечко — память о матери — и передала Нуроне. Оставалось надеяться, что Викрат его помнил.

Тот примчался на торговый двор следующим утром. С целой толпой своих отвязных егерей и загонщиков. Не яраны, конечно, но тоже парни не промах.

— Наконец-то! — тискал таар объявившуюся потерю с таким энтузиазмом, словно хотел задушить, как свидетеля своего промаха.

— Отстань! — отбивалась Руана, требуя поставить её на ноги.

А когда отбилась, задала единственный волновавший её вопрос:

— Почему ты меня не искал?

— Не искал? — оторвавшись от кружки с вином, удивился Викрат. — Это кто тебе сказал? Яр-Тураны?

— То есть, искал? — отлегло у неё на душе.

— И сейчас ищу, — плюхнулся он на грубый стул, который бы не развалился даже под слоном. — Уже нашёл, куда тебя эти подонки утащили. Только что направил туда посыльного, чтобы отменить твоё вызволение. Сам хотел этим заняться, но меня отговорили.

— Почему? — насторожилась Руана, садясь на его отставленное колено.

Чтобы пошептаться ухо в ухо.

— Лучше возвращаемся, — понял он подоплёку её домогательств. — По пути поговорим. Без посторонних ушей.

Таар отставил пустую кружку, приказал своим людям выдвигаться и поволок её на двор.

— Я не успела попрощаться! — заверещала Руана, оглядываясь на купеческую чету, что тихонько завтракала в другом углу обеденной залы.

— За тебя попрощались, — выволок её в дверь Викрат. — И щедро наградили. Не подставляй добрых людей. И без того полно свидетелей их помощи.

Он был прав. И Руана смирилась, пообещав себе, что когда-нибудь навестит Нурону с мужем.

Вскоре они объезжали стороной цитадель, чтобы въехать в неё через восточные ворота — в центральных Таа-Дайбер светиться не хотел.

— Викрат, у меня всего три вопроса. Но без ответов я не останусь. Или между нами всё кончено.

— Задавай, — весьма серьёзно отнёсся он к её ультиматуму.

— Отец знает, что со мной случилось?

— Нет. Мы посчитали, что это для него опасно.

— Да славится Создатель в веках! — облегчённо выдохнула Руана и продолжила: — Что у тебя с Багеной?

Он помрачнел, помолчал и буркнул:

— Ничего.

— Ты предлагал ей стать твоей женой?

— Раз десять.

— Она отказывается из-за родных?

— Из-за Яр-Туранов. Ты знаешь, о ком я. Багена не хочет, чтобы меня убили.

— И не убьют, — снова выдохнула она.

— В смысле? — моментально насторожился опытный придворный.

— Радо-Яра больше не волнует Багена. Да и ты тоже. Если она действительно не боится родичей, можешь тащить её под благословение императора.

— Что ты пообещала взамен? — непередаваемо ледяным тоном потребовал он ответа.

— Потом.

— Сейчас! — рявкнул таар таким громовым голосом, что бык под ним взбесился.

Пока утихомиривал его, успокоился и сам.

— Обещаю, что расскажу, — покладисто выдала аванс Руана, когда они с быком вернулись к ней. — Чуть позже. Потому что сейчас мне важней знать: почему я стала врагом Мстиры? У императора и без того полно бастардов. А со своими бабами он вообще сбился со счёта. Но я отчего-то вызываю у нашей императрицы стойкое желание прикончить бедную девушку.

— Ты не знаешь? — озадаченно покосился на неё таар, стараясь держаться поближе.

Хотя быки не любили, что называется, тереться боками. И трусить бок о бок на них получалось плохо.

— Не знаю что? — старалась казаться спокойной Руана, хотя нервишки так и пошаливали.

— Странно, я думал: ты сразу поняла.