Ляшко хотел вернуться в шатёр, но почему-то промедлил. Уж больно честное лицо было у новгородца и слишком явно хотели, чтобы его он поймал. Жаль воина. Умер без пользы.

– Послушай, а ты мне скажи, ведаешь ли ты, кто второй соглядатай? Отвечай, коли жизнь дорога.

– Не ведаю, – ответил новгородец. Ляшко улыбнулся.

– Врёшь. Я таких, как ты, словно орехи щёлкаю. Врёшь. Говори мне, кто второй соглядатай, и тогда сохранишь жизнь. Знаешь, а ведь всё равно Ярослав вынужден будет переправляться, и тогда, пусть даже река и будет покрыта льдом, сотни, нет, тысячи твоих соотечественников найдут смерть. Скажи, и потом ты порадуешься, что выбрал эту сторону.

– Нет! – твёрдо сказал новгородец. – Лучше смерть, чем позор.

Ляшко подошёл к воину и потрепал его по волосам. Новгородец попятился и отмахнулся от Ляшко, заставив того ещё больше рассмеяться.

– Любы вы мне, новгородцы. Ваши хитрости – словно следы конские в глубоком снегу. Захочешь не заметить, заметишь. Вот смотри – тебя послали на смерть и там, на том берегу, даже не подумали, что я, разгадав их замысел, убью тебя без пользы. Тебе сказали, верно, что, приняв смерть, ты заслужишь себе вечную жизнь? Они тебя обманули. Ты для них просто язычник из глухого леса, который верит в сказки. Конечно, быть может, план был бы и хорош, если бы я о нём не знал. Мы устраиваем засаду на переправляющихся новгородцев. Там начинаем бой, а в это время второй соглядатай подаёт сигнал, основные силы новгородцев переправляются в другом месте и одерживается славная победа. Тысячи гусляров воспоют твой славный подвиг, и ты сравняешься с такими новгородцами, как Гостомысл или Вадим.

Мужик смотрел на Ляшко с видом, полным достоинства, и со стороны могло показаться, что у того всё получилось. Ляшко снова рассмеялся.

– Если бы даже такое и случилось, то песню спели бы не о тебе, воин, а о хромом твоём князе и о его великом уме.

Знаешь, мой отец всю жизнь был рядом с князем Святославом Неистовым, ходил с ним в походы. И знаешь, чем всё кончилось? Сам князь надел на него серебряную гривну. А вот совсем недавно я отрезал голову человеку, которому князь надел золотую гривну, и знаешь за что? За то, что тот был ему люб. Любы были его слова! Понимаешь?

Новгородец сжал кулаки и потряс лохматой головой. Ляшко понял, что тот изо всех сил пытался скрыть дрожь, но, видно, тело его не выдержало. Холодный ветер обдувал воина, и его зубы застучали.

– Я, яя, йя не от стррррраахха, – сказал новгородец, пытаясь унять дрожь.

– Я знаю. Знаю, – сказал воевода Ляшко и ударил себя кулаком по ноге, – знаю. Не тому ты князю служишь. Не тому. Идём внутрь, согреешься.

Новгородец стал боязливо озираться и не спешил идти за воеводой.

В голове Ляшко мелькнула мысль, что можно подыграть Ярославу и сделать вид, что всё же он проглотил наживку. Воевода ещё раз указал новгородцу на шатёр, и тот поплёлся внутрь.

– Да просто что это за князь, что привёл такое многочисленное воинство, не озаботившись даже, чем станет его кормить его, – вслух размышлял воевода Ляшко, протягивая новгородцу кожаную флягу, – пей, там мёд. Согреешься!

Новгородец боязливо протянул руки к фляге, а взяв, жадно присосался и тут же опустошил её.

– Добрый мёд! А ещё есть?

– А тебе палец в рот не клади – разом всю руку оттяпаешь, – смеясь, проговорил воевода, – ещё тебе мёду дать. Стыда у тебя нет!

– Добрый мёд, согревает, – оправдался новгородец.

– Как звать-то тебя?

– Буй!

– Буй? Ну чего, Буй, подумай. Тебя предали. Скажи мне, как изловить второго соглядатая. Пойми, Буй, твои соотечественники люди хорошие, честные, отважные, и мне жаль, что многие из них найдут здесь свой конец. Жаль, что вы там недоедаете и спите на земле, в то время как ваш хромой князь, убив перед этим лучших из ваших людей, спит в шатре. У нас здесь каждый воин в тепле и сыт, потому что Святополк любит своих воинов. Скажи мне, кто истинный князь?

– Святополк, но у нас Ярослав, – твёрдо сказал новгородец, – ему жизни наши принадлежат. Мы клялись!

Ляшко сел на свою постель и закрыл глаза. Ну и подослали они новгородца. Точно он сын деревяшки и мать его берёзка.

– Сослужи службу не себе, Буй, а всему Новгороду. Скажи мне, где второй соглядатай, и я смогу спасти тысячи жизней твоих соотечественников. Холод и голод погонит их домой, и Ярослав потеряет своё воинство. Буй, я киевлянин и не хочу, чтобы и в нашем городе правил такой человек. Ты человек прямой, так и говори прямо.

– Нет, то есть я не знаю, верней… не, это не по-воински. Я воин!

У, плотник-лесовик, про себя заревел Ляшко, дружески хлопая Буя по плечу. Какой из тебя воин – только разве что и впрямь посылать тебя на смерть, как говорится, много не потеряешь. Таких, как ты, хорошо оставлять ворота удерживать, пока коня седлаешь, чтобы сбежать. Вернёшься через год, а ты всё там же!

– Ну тогда помрёт Русь. Повсюду злодей править будет или умоемся мы в крови!

– А давай я тебе загадку загадаю? – вдруг сказал новгородец.

Ляшко стиснул зубы, но после хлопнул рукой по коленке.

– А давай! Загадывай!

– На втором глазастике будет и крест, и оберег.

Ляшко рассмеялся, понимая, что среди его рати таких будет половина. Так соглядатая не вызнаешь.

– А ты ещё мне подскажи.

Новгородец покрутил головой, а после его озарило.

– А ещё у него рыжая борода!

– И роста он среднего?

– Ага, – радостно сказал новгородец, – угадал, кто?

– Нет!

– Ну, тогда последняя подсказка – он поплывёт там же, где и я, когда стемнеет!

– Вот это подсказка! Молодец. Думаешь! Никто не будет ждать соглядатая там, верно. Ты себя в предательстве не вини, Буй, – ласково сказал Ляшко, – я ведь и так это знал, просто тебя проверял.

На самом деле Ляшко, конечно, догадывался, что если Коснятин Добрынин убедил Ярослава заслать лазутчика, как в своё время сделал его отец Добрыня, то, скорее всего, и хитрость менять не стал. Много лет назад именно так поступил Добрыня. И тут Ляшко расхохотался, да так, что новгородец аж нахмурился.

– Да я не над тобой, Буй, смеюсь, а над собой. Я вот всё гадаю, почему же они такую хитрость измыслили, и тут меня осенило – да они ведь, когда мы это придумывали, ещё сосунками были, а после об этом и не говорили. Только Добрыня, видно, сынку о ней рассказывал. Не знали они, что я её помню. Вот дураки! Ой, и впрямь потеха!

В шатре у князя Ярослава было прохладно, но всё же лучше, чем под открытым небом. Снег покрывал лагеря и тут же превращался в грязь под ногами у воинов, жавшихся к кострам.

Коснятин Добрынин хлебал суп и смотрел на воеводу Будого и князя Ярослава, которые уже закончили трапезу и просто сидели и ждали, когда же доедят остальные. Медведко, доев суп, принялся облизывать тарелку, жадно ловя последние капли.