Ропот раздался в толпе. Как этот Иешуа, сын Иосифа, происхождение которого и имена его родителей известны всем, может называть себя хлебом, дарованным с Небес? Это безумие! Учитель заставил слушателей замолчать и продолжил: «Никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня. Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную».

Итак, вера — истинный хлеб. Верить — это самое важное, но она еще и пища: «Я есмь хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли. Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира».

Толпа изумляется, возмущается, она зашевелилась. Слушателей едва не тошнит от отвращения. Как этот человек может дать кому-то съесть собственное тело? Удивительный проповедник Иисус в одних случаях приспосабливал свою проповедь для слушателей, но в других возбуждал и провоцировал. Сейчас он настаивает на своем: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни». Снова Иисус отождествляет себя с Сыном Человеческим. И более того, он предлагает не только есть свое тело, но и пить свою кровь: «Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем…»

Ну это уж слишком! Слушатели едва не задохнулись от ужаса. Да разве можно принять это приглашение стать людоедом? В Еврейской Библии кровь означает саму жизнь, на которую человек не имеет права покушаться. С тех пор как пролилась кровь убитого Авеля, разве Яхве не использовал кровь невинных против их мучителей как вещественное доказательство? Тем, кто спасся после Всемирного потопа, Он запретил употреблять в пищу плоть «с душею ее, с кровью ее». Моисей напоминает об этом запрете среди других предписаний Книги Левит: «И никакой крови не ешьте во всех жилищах ваших ни из птиц, ни из скота; а кто будет есть какую-нибудь кровь, истребится душа та из народа своего». Вот почему иудеям строго запрещено употреблять в пищу останки животного, убитого диким зверем или умершего естественной смертью. Вот почему во время жертвенного ритуала животным перерезали дыхательное горло и пищевод и сливали кровь.

Можно понять, что смущенная и растерянная толпа пришла в ярость. Даже ближайшие ученики Иисуса были потрясены. «Какие странные слова!» — вздыхали они. Они не могли проглотить этот слишком горький напиток. «Это ли соблазняет вас? — продолжал Иисус. — Что ж, если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде? Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь. Но есть из вас некоторые неверующие».

Добавим, что не в этот день Иисус установил таинство причастия. Он сказал просто: «Хлеб, который я дам». По его мнению, лишь его смерть позволит совершиться этому таинству: хлебом, который он раздаст, будет его истерзанное тело, вином — пролитая кровь. Итак, он заранее предвещает сразу свою добровольную смерть и жизнь, которую он отдает за людей и дарит людям.

Вот тот момент великого разрыва, который богословы и историки называют «галилейским переломом»[46]. Очень многие из тех, кто до этого следовал за Иисусом, теперь пали духом, навсегда вернулись к себе домой и снова стали жить прежней жизнью. Они не приняли Иисуса и не поняли его послание. Хватит, это уж слишком! И вокруг Иисуса стало пусто. А апостолы? Иисус спросил их: «Не хотите ли и вы отойти?»

Тогда выступил Симон-Петр и произнес то исповедание веры, которое бережно хранили христианские общины: «Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго». На что Иисус ответил: «Не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол».

С Иисусом остались не только апостолы, но оживление толпы очень ослабло. После неудачи в Иудее Иисус потерпел сокрушительный провал в Галилее. Хуже всего было то, что Ирод Антипа забеспокоился. Поведение Иисуса озадачивало и тетрарха, и его советников. Одни спрашивали себя, уж не Иоанн ли Креститель «воскрес из мертвых»? Другие утверждали: «Это явился Илия».

Третьи: «Это воскрес из мертвых пророк древности!» Ирод Антипа отвечал им, словно пытался убедить сам себя: «Иоанна я обезглавил; кто же Этот, о Котором я слышу такое?»Тетрарху хотелось встретиться с Иисусом, увидеть, как тот сотворит какое-нибудь чудо, а после от него избавиться. Ведь темница в Махеронте теперь свободна! Не думал ли тетрарх о более радикальном средстве сохранить мир в Галилее? Не тогда ли к Иисусу пришли фарисеи и сказали: «Выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет убить тебя»? Искренне ли они советовали это? Как бы то и было, Иисус знал, что он в опасности. Но его час еще не пришел. Ему нужно было вновь скрыться.

Однако он не вернулся в Иерусалим. Он не был там в праздник Пасхи 32 г., который пришелся на 15 апреля. Иисус ушел в чужие земли. Трудно с точностью перечислить этапы этого кратковременного служения Иисуса после ухода из Галилеи. Он побывал в Вифсаиде, затем перешел через Голанские высоты. Голан был мирным краем, где сладко пах ароматный воздух на покрытых кустарником пустошах, где среди дубовых рощ, камней и базальтовых дольменов паслись стада быков и коров. Завоевал ли тогда Иисус расположение рыбацкой деревни под названием Гераса, которая располагалась на другом берегу озера, в 10 км к юго-востоку от устья Иордана? Здесь, в стране Гергесинской, или Герасинской (в текстах есть расхождение в названии), находившейся в зависимости от города Гиппос (в древности — Сусита) — части Десятиградья и соперника Тивериады, — Иисус совершил «чудо со свиньями».

На некотором расстоянии от деревни среди могил жил человек, «одержимый нечистым духом». Никому не удавалось усмирить его. Несчастного сковывали цепями, но он высвобождался. Когда пришел Иисус, дух внутри этого человека завыл: «Что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? заклинаю Тебя Богом, не мучь меня!» Иисус велит нечистому духу выйти из человека. На вопрос «Как тебе имя?» бес отвечает: «Легион имя мне, потому что нас много». Злые духи метались, отказывались уходить, а затем попросили Иисуса послать их в большое стадо свиней, которое паслось на горе неподалеку. «И они, выйдя, пошли в стадо свиное. И вот, все стадо свиней бросилось с крутизны в море и погибло в воде». Жители Герасы испугались. А потом, разгневавшись из-за гибели своего скота, они потребовали, чтобы Назареянин ушел. Исцеленный человек, напротив, просил Иисуса остаться. Но перед уходом Иисус лишь попросил его: «Иди домой к своим и расскажи им, что сотворил с тобою Господь и как помиловал тебя».