И вот сейчас, глядя на нее, он понимал, что нет смысла кривить душой; уйди она, его мир рухнет в одночасье. Но значит ли это, что он ее любит? Трудный вопрос.

Впрочем, одно Сэм знал наверняка: он никак не предвидел, да и не желал такого поворота событий.

Прошлой ночью он наблюдал за ней, как она трудилась среди обломков, и не мог не восхититься ею. Более того, вчера он увидел ее с другой стороны — ту Нину, которую до сих пор не знал. Сильную, мужественную, полную сострадания к людям.

В такую легко влюбиться. Вот только не совершит ли тем самым он роковую ошибку?

Через месяц — пусть даже через год — она прозреет. Поймет, что никакой он не герой, а заурядный парень с жестяной бляхой на форме, который просто делает свою работу так, как умеет. Она же будет трудиться в больнице, бок о бок с такими везунчиками, как Роберт Бледсоу. С обладателями университетских дипломов и особняков в престижных кварталах с роскошным видом на океан. Сколько времени пройдет, прежде чем ей надоест обыкновенный коп, которого угораздило влюбиться в нее?

Сэм сел на край кровати и взъерошил волосы, словно надеялся тем самым стряхнуть с себя остатки сна. Увы, это не помогло, вчерашняя усталость по-прежнему давала о себе знать. Чтобы снова прийти в форму, ему срочно требовалась чашка крепкого кофе и хороший завтрак. Сегодня предстоит сделать немало — уточнить кое-какие детали, отработать возможные версии.

Неожиданно он ощутил легкое прикосновение ее пальцев к своей голой спине. И моментально работа отошла на второй план.

Он обернулся, и их взгляды встретились. Нина смотрела на него сонными глазами, в уголках губ играла довольная улыбка.

— Который час? — прошептала она.

— Почти три.

— Это мы так долго спали?

— Значит, так было нужно, и тебе и мне. Нам обоим требовался отдых. А охранять дом я поставил Пресслера.

— Ты хочешь сказать, что бедняга целый день промаялся на улице?

— Я договорился с ним накануне, прежде чем он ушел с дежурства. Я знал, что обязательно привезу тебя к себе.

Нина раскрыла для него объятия. Перед этим призывным жестом было невозможно устоять. Издав не то рык, не то стон, Сэм сдался: снова лег с ней рядом и впился поцелуем в губы. Его тело тотчас отреагировало на этот поцелуй, впрочем, и ее тоже. Они сильнее сжали друг друга в объятиях. Сил остановиться не было, значит, не было и пути назад. Ему страстно хотелось ее, хотелось ощутить себя внутри ее, пусть даже в последний раз. Если она не может принадлежать ему до конца его дней, он насладится ею хотя бы сейчас. Он навсегда запомнит ее лицо, ее улыбку, ее стоны, когда он погружается в нее, погружается сильно и глубоко.

Они оба получали наслаждение. И оба ответно дарили его.

Но, даже достигнув пика блаженства, даже в момент наивысшего наслаждения он подумал: этого недостаточно. Этого никогда не будет достаточно. Ведь ему нужно не только ее тело, ему требовалась ее душа.

Временно утолив потребности тела, он тем не менее ощущал внутреннюю неудовлетворенность и даже апатию. То есть испытывал совсем не то, что по идее должен ощущать завзятый холостяк после очередной любовной победы. Более того, в душе он был даже зол на себя за то, что допустил повторение ситуации. За то, что позволил этой женщине взять верх над всем остальным в его жизни.

Она лежала рядом с ним, улыбаясь и проникая все глубже и глубже в его жизнь.

Его первая реакция была — отпрянуть, встать с постели, скрыться от нее в ванной. Что он и сделал. Когда же он вышел из душа, пахнущий мылом и еще не до конца высохший, Нина уже сидела на краю кровати и с легким недоумением наблюдала за ним.

— Мне нужно вернуться на работу, — произнес Сэм, вытаскивая из ящика чистую рубашку. — Я приглашу Пресслера в дом, чтобы он составил тебе компанию.

— Взрыв уже прогремел, так что Спектер наверняка успел скрыться и, вполне вероятно, находится за тысячу миль от нас.

— Все равно я бы не стал ослаблять бдительность.

— Я не единственная, кто видел его лицо. Есть и другие, например билетеры в театре. Они тоже могли бы его опознать.

— Один из них ударился головой о тротуар и до сих пор лежит в реанимации без сознания. Другие же не могут прийти к согласию о том, какого цвета у Спектера глаза. Как видишь, пользы от билетеров никакой.

— И все-таки есть и другие свидетели, кроме меня, и Спектер это прекрасно знает. — Нина на минуту задумалась. — Думаю, это развязывает руки нам обоим.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что я могу прекратить беспокоиться о том, что он по-прежнему за мной охотится. Тебе же больше нет необходимости ограждать меня от посягательств на мою жизнь. Ты можешь заниматься другими, куда более важными делами.

— Но ведь это часть моей работы.

— Это я уже слышала. — Нина приподняла подбородок, и он заметил, как в ее глазах блеснули слезы. — Боже, как бы мне хотелось, чтобы это было нечто большее!

— Нина, прошу тебя. Этим ты только вредишь и себе, и мне.

Она печально склонила голову. Видеть ее такой — обиженной, подавленной, несчастной — было выше его сил. Сэм опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.

— Ты же знаешь, что ты мне не безразлична.

Нина негромко усмехнулась:

— А разве я сомневаюсь? Это же очевидная вещь для нас обоих.

— А еще я считаю, что ты удивительная женщина. И если меня когда-нибудь скорая доставит в реанимацию, надеюсь, что первую помощь мне окажешь ты.

— Но?

— Но… — Сэм вздохнул. — Я просто не вижу для нас совместного будущего. По крайней мере в долгосрочной перспективе.

Нина вновь поникла, и он почувствовал, как она борется с собой. Да, он сделал ей больно, и ненавидел себя за это, ненавидел собственную трусость. Ибо что это такое, как не трусость? Разве он не смалодушничал, отказавшись поверить в то, что они могут быть вместе? Фактически же он отказывался поверить в нее.

Впрочем, в одном Сэм был уверен на все сто: второй такой женщины в его жизни не будет.

Он поднялся на ноги. Нина даже не пошевелилась — продолжала сидеть, тупо глядя в пол.

— Пойми, дело не в тебе, — произнес он. — Дело во мне. Просто со мной много лет назад произошла одна нехорошая история. И она дает мне основания быть уверенным в том, что наши с тобой отношения не продлятся долго. Потому что это искусственная ситуация. Напуганная женщина и полицейский, который пытается ее защитить. Из этого могут получиться только несбыточные мечты.

— Прошу тебя, не нужно читать мне лекций по психологии! Я не желаю слышать о переносе чувств.

— И все же тебе придется меня выслушать. И понять. Потому что последствия важны для нас обоих. Важно и то, что ты чувствуешь по отношению ко мне и что я испытываю по отношению к тебе. Да, я стараюсь защитить тебя, оградить от возможной опасности. Причем делаю это даже не задумываясь, на автопилоте. — Сэм вздохнул, и этот вздох был полон отчаяния.