таким знакомством, снять обвинения в убийстве Артемьевых или хотя бы переквалифицировать их в самооборону.

«…Матвей, выше бери…» — в мыслительный процесс подключился Ларс: «…нужна медаль, а лучше орден, потом титул и земли…»

«…а че сразу не принцессу в жены?» — улыбнулась Харми.

«…земли можно и на Енисее взять…» — сказал Муха: «…но сначала нужно со Львовым разобраться…»

«…тоже верно…» — согласился профессор: «…гаденыш задолжал по всем статьям… и если сейчас его не дожать, то потом неизвестно, когда святое воинство соберется в свой Крестовый поход…»

«…зато там целая армия пойдет… с ней шансов больше…» — не согласилась Харми.

«…или, наоборот, армию будет ждать успех только, если мы здесь со Львовым разберемся…» — продолжил Муха: «…а насчет шансов. Так, когда нас это останавливало?»

Вот и думай.

Но и за родителей я отомщу, и за ту девочку из Степановки, и за всех остальных, кого погубили Грешники — но в первую очередь ради того, чтобы такое не повторялось.

Я представил, какой может быть жизнь, после победы над Грешниками и освобождения Енисейской губернии. Где-то там у меня уже есть земли. Глядишь, осяду там, порядок наведу и стану этаким шерифом на Енисее. Бабушку с Настей и остальными родственниками перевезу к себе и начну род возрождать. Морак, кстати, передал от них весточку — живы, здоровы, присоединились к Исаеву, формирующему по всей стране армию из тех, кто остался верен короне.

«…эмм, Матвей…» — осторожно начал профессор: «…все понимаю, старый друг, лучше новых двух, все дела… но столицу надо покорять, и союз с семьей премьер-министра поинтересней будет, чем деймосов в глуши гонять…»

«…так, может, он с огоньком-то и собрался тьму Енисея развеивать?» — хихикнул Муха.

«…рановато вы его жените…» — сказала Харми: «…надо мне еще на эту вашу Настю посмотреть, а потом уже обсудим…»

И собственное мнение у фобосов было по каждой мысли, которая проскакивала в голове. Где-то спорили больше, где-то меньше — но итог всегда был один. И это — отсутствие общего знаменателя, которое только сбивало с толку. А потом еще и Гидеон подкинул поводов для беспокойства и размышлений.

Смена за рулем была моя, Банши мурчала себе под нос какую-то песенку, высунувшись в окно и наслаждаясь сводящими с ума свежими запахами.

Тундра прекрасна, пусть и слегка однообразна в рамках того, что тянется за окном — деревья-то мелькающие не посчитаешь. По крайней мере, в тех местах, где ехали мы. Порой можно было зависнуть на несколько часов с ощущением, что движения нет вообще, что картинка за окном застыла и неподвижна. Хотя наш трудяжка мотор не умолкал ни на минуту.

Считалось, что в землях Грешников нас ждет уже только запах крови, страха и разложения. Потом, правда, окажется, что это не так, но по дороге мы прямо по максимуму пытались пропитаться красотой этого мира.

Все, кроме Гидеона. За рулем он был хмурым и молчаливым, на пассажирском сиденье просто пил, а потом отсыпался. И так по кругу: пьяный — спит — похмелье. Будучи пьяным, добрее он не становился, а когда спал, начинал бредить. Молился о защите и спасении, просил у кого-то прощения, стонал и всхлипывал.

— Гидеон, да, что с тобой? — я перегнулся через кресло и потормошил священника за плечо, но тот лишь пьяно отмахнулся и забился в другой угол.

— Отстань от него, — сказала Банши. — Старику надо самому с этим справиться.

— С чем?

— А ты не в курсе, что ли?

— Нет, — я огрызнулся, уже понимая, к чему она клонит.

— Ну, если он тебе не рассказывал, то я тоже не буду, — пожала плечами блондинка, — пусть сам тогда.

— В жопу идите все со своей философией, — я вспомнил тверского гнома-Гаврилу. — Тебе-то он сам рассказал?

— Неа, — улыбнулась Банши, — в баре как-то старики судачили.

— Ну а чего ты тогда выламываешься?

— Нууу, в принципе логично, короче…

Рассказ был коротким. И тихим. Банши все время оборачивалась на Гидеона, но тот ушел-таки в стадию глубокого пьяного сна и лишь похрапывал. Где-то там впереди, куда мы ехали, Гидеон начинал свою службу в качестве священнослужителя. В деревне была церковь и небольшая, но дружная община прихожан. А потом Енисейскую губернию захлестнула волна разрывов и орды деймосов.

Орден не справлялся. Кому-то повезло больше — многие успели сбежать, кому-то меньше и целые деревни попросту стерло с лица земли. Общине Гидеона не повезло совсем.

— Слушай, я не знаю подробностей, но вроде как его твой дед нашел, вашим старым Орденским отрядом, — Банши повернулась к Гидеону и погладила его по руке. — Нашли чуть ли не распятым в развалинах церкви, а вокруг все деревня перерезана.

— Это Грешники что-ли?

— Вот тут не уверена, они тогда толком-то из себя мало, что представляли. Опять же, по слухам, какой-то шибко злобный фобос там был из разумных. Орден его только отогнать смог, пока Гидеон всю деревню хоронил.

— Думаешь, встретим его сейчас?

— Не знаю, — Банши пожала плечами, — но Гидеон явно ищет какого-то искупления. Иначе бы не бухал столько и на рожон не лез.

— Добро, давай не будем ему мешать. Не в смысле лезть на рожон, а в смысле проверить и найти этого гада.

— Ясен пень, мы же не сумасшедшие, — засмеялась Банши, а потом произнесла уже спокойным голосом. — Все равно это на нашем маршруте.

Я погладил «буханку», мысленно отправляя деду волну уважения. Вот, значит, как вы с Гидеоном познакомились. Эх, еще одна история, которую мне не расскажет дед и лишняя совковая лопата с жидким бетоном, которую я подкину в тот тазик, что будет на ногах у Львова. Перед весенним купанием в Енисее.

Деду эта мысль понравилась — выдал смесь одобрительного ворчания с легкими нотками грусти. Одобрение — тазику, грусть — Гидеону, а ворчание прозвучало в духе: «фигли ли ты так долго?»

Вот и поговорили!

Но чем дольше мы ехали, тем чаще я «общался» с дедом. Сначала от скуки, а