– Ну, ты еще напляшешься! – зловеще пообещал Поросенок, захлопывая за ним дверь, тут же исчезнувшую.

Достав из кармана некий аппарат, отдаленно напоминающий земной мобильник, страж Четвертого Часа сосредоточенно потыкал пальцами-сосисками в кнопки. Когда на том конце ответили, Сенетентбайу виновато прохрюкал:

– Сорвалось, шеф. Вы, как всегда, оказались правы. Это настоящий Ра-Атум…

Пробегая мимо таблички, на которой было указано «Сокарис – 2 полета стрелы», Упуат удовлетворенно тявкнул. Как и предполагал, они оказались в месте Пятого Часа.

«Однако табличку не мешало бы и заменить», – посетовал волчок на нерасторопность городских властей.

До сих пор придерживаться древних мер длины – неимоверный анахронизм. Впрочем, Амдуат всегда отличался особым консерватизмом. Любые реформы и изменения проходили здесь с жутким скрипом.

Посоветовавшись с самим собой (ну, в самом деле, не обсуждать же серьезные дела с малолетней колдуньей-недоучкой), Путеводитель принял решение до поры до времени в шумных местах не появляться, осев где-нибудь на окраине столицы, а пока поосмотреться и собрать кое-какую информацию. Поэтому он направил свой бег в хорошо известном ему направлении, полагаясь все на тот же местный консерватизм.

Конечно, мало ли что могло здесь произойти за те пять тысяч лет, в течение которых Открыватель Путей не казал сюда носа. Но в Амдуате время текло незаметно. Что век, что тысячелетие – для Полей Заката все едино.

Хвала Великому Дуату, то, к чему стремился волчок, оказалось на месте. Правда, дух перемен таки задел краем своего пестрого плаща прежний простой и патриархальный «Дом удовольствий», превратив его в не менее патриархальный, но уже с некоторой претензией на респектабельность «Mena House Oberoi». Почему-то именно так, по-английски, значилось на вывеске, украшавшей вход в заведение, владельцем которого был старый знакомый и должник Упуата. И уже внизу маленькими иероглифами приписка: «Дом удовольствий».

Проводник хмыкнул и толкнул носом дверь. Интересно, на месте ли старый пьяница, решивший переименовать постоялый двор в свою честь, или от него только и осталось, что имя на вывеске?

Едва они с Элей оказались внутри двухэтажного заведения, как волчок с радостью убедился, что все в полном порядке.

За пять тысяч лет внутри новоявленного «Mena House» практически ничего не изменилось. Разве что деревянные столы и скамьи заменили на более практичные и дешевые пластиковые. И стойку оборудовали зеркалами, в которых сейчас весело отражались многочисленные бутыли и склянки с пестрыми этикетками.

Завидев новых посетителей (зал почти пустовал, всего пять или шесть клиентов), из-за стойки выскочил тучный, но достаточно высокий и представительный мужчина. Из одежды на нем был лишь белый гофрированный передник, а из украшений роскошное золотое ожерелье.

– Чего изволите?.. – начал было он, расплывшись в угодливой улыбке, и вдруг, к полному изумлению Эйяно (и без того уже напуганной тем фактом, что она понимает местный диалект), бухнулся на колени и стал тыкаться лбом в пол.

– Батюшка! – орал туземец. – Милостивец! Тебя ли вижу?! Сколько лет, сколько зим?! Хвала Осирису, то есть Апопу Предвечному, что довелось вновь узреть твою божественную милость!!

У Эли чуть глаза не вылезли из орбит от подобного зрелища. Она растерянно повертела головой по сторонам, пытаясь отыскать того, к кому обращено подобное славословие. Тщетно. Никого, кроме нее и Упуата, у дверей не было.

И тут ее странноватый спутник, просеменив прямо к обалдевшему мужику, покровительственно изрек:

– Да ладно тебе, Менес, какие счеты между старыми приятелями! Вставай, хватит грязь носом клевать.

Туземец прекратил свою физзарядку и послушно встал, тут же не преминув огрызнуться:

– И где только твои божественные очи узрели здесь грязь, родимый? Полчаса назад прибирались. У нас все по первому классу. Пять звезд-с!

– Ну-ну! – ухмыльнулся Упуат и, повернувшись ко все еще пребывающей в ступоре девушке, молвил: – Знакомься. Это Менес, он же Нармер, бывший фараон, объединитель Верхнего и Нижнего Та-Мери, а сейчас хозяин данного заведения. А это, – в свою очередь представил ее, – Эйяно, моя ученица, между прочим, могущественная колдунья.

– Эля! – скромно потупилась девушка.

Его бывшее величество резво подскочило к шаманке и церемонно приложилось к ее ручке.

– Очень рад! Друзья моего благодетеля – мои друзья!

И снова завертелся юлой вокруг волчка:

– Вы как, отдохнуть к нам или?..

– Или, – со значением произнес Упуат. – Ты вот что. Мы с дороги устали. Так что выдели-ка нам два номера получше, желательно рядышком, с общей дверью. Есть у тебя такие?

– Обижаешь, лучезарный! Как не быть?!

– Вот и славно. Я к тебе позже спущусь. Потолкуем малость.

Отец древнеегипетской государственности лично проводил почетных гостей на второй этаж и показал отведенные им апартаменты.

Своим номером Эля осталась вполне довольна. Две комнаты, ванна, оборудованная достаточно современной сантехникой. «Финская! – гордо пояснил хозяин. – По каталогу из Верхнего мира выписал!»

Но настоящий сюрприз ожидал девушку, когда она, подойдя к огромному, почти во всю стену окну гостиной, раздернула тяжелые бархатные портьеры.

– Это… ч-что?

За окном, в синеющей дымке, гордо и величественно возвышались три пирамиды. Те самые, которые на Земле именовались первым чудом света.

– Нравится? – умиленно смахнул набежавшую слезу Менее. – Плато Расетау. Родина.

– Хорошая голограмма, – похвалил Упуат.

Хозяин тут же позабыл о ностальгии и затараторил:

– У нас все как у людей! Нужно держать марку, иначе прогоришь. Ну, вы располагайтесь, отдыхайте, а я велю приготовить праздничный обед по случаю визита драгоценного поильца, кормильца и благодетеля, миллион лет ему жизни!

Он проворно выкатился из номера.

– А почему он называет тебя благодетелем? – поинтересовалась Эйяно.

Волчок хихикнул:

– Было дело. Если ты не помнишь, то этот малый при жизни был тем еще гулякой и сибаритом. Любил выпить и закусить. А свою смерть встретил после того, как, изрядно набравшись, упал в Нил и был проглочен гиппопотамом.

– Какой ужас! – схватилась руками за щеки девушка.

– Во-во! – согласился с ней Путеводитель. – Это для тебя! А каково египтянину, который лишился возможности быть мумифицированным и, следовательно, потерял право на спокойную загробную жизнь? Ну, в общем, пожалел я его тогда. Проводил душеньку забубённую в здешние места и выступил на Суде в ее защиту. Я в силах еще был, имел кое-какой вес. Одним словом, оправдали тогда Менеса, учтя его земные заслуги. Отпустили с миром возделывать райские Поля Иару. А какой из него пахарь? Тьфу! Вот и ссудил я ему пару талантов золота, чтоб он открыл это развеселое заведение. Пустил, так сказать, рыбу в речку…