Тимофей колебался мгновение, потом крепко стиснул протянутую ладонь:

— Спасибо, — и открыл дверь кабинета полковника.

— Докладывай, — коротко сказал начальник военной контрразведки армии.

Романцев, не пропуская подробностей, доложился. Полковник Александров внимательно слушал его. По его спокойному и невозмутимому лицу трудно было понять, что он думает о случившемся. Но исход был отрицательный, взять врага живым не удалось. Значит, чего-то не учли, что-то просмотрели. Можно было бы поступить как-то иначе. Пообстоятельнее, что ли… Но предвидеть всего невозможно. Закончив докладывать, Тимофей посмотрел прямо в глаза Александрову, ожидая приговора, но тот вдруг неожиданно улыбнулся и сказал:

— Такого волчару накрыли! Ты садись, чего напрягся-то? Получается, ты его знал?

— Да, — садясь на стул, ответил Тимофей. — Мы с ним встретились, когда я со своей группой выходил из окружения.

Полковник Александров едва заметно кивнул и тихо проговорил:

— А ведь он мог тебя убить.

— Я это знаю.

— Думаешь, не стал стрелять из благодарности, что ты тогда его отпустил?

— Я старался поступать по закону, у меня не было оснований, чтобы его расстрелять.

— Что ж, тебе виднее. В твоей шкуре оказаться непросто. Я тут навел о нем справки, открылось много интересного. Оказывается, он один из доверенных лиц самого Бандеры. Конечно, хотелось бы взять его живым… — Полковник развел руками и закончил мысль: — Но ничего не поделаешь. А потом, еще неизвестно, заговорил бы он или нет. Жалко мне с тобой расставаться, но, видно, ничего не поделаешь, все-таки придется. Третье управление запрашивает тебя обратно. Похоже, что будут готовить к какой-то серьезной работе. Чего ты так сияешь?

— Жену увижу, — признался Тимофей.

— Понимаю твою радость, — тоже широко заулыбался полковник. — А знаешь, я сегодня хорошую новость получил. Внук к нам должен в Москву приехать!

— Внук — это здорово… Поздравляю, товарищ полковник, — искренне обрадовался Романцев.

— Спасибо.

— Когда мне отбывать?

— Машина подойдет за тобой через час, — сказал Александров. — Возьмешь все самое необходимое и езжай! Тебя доставят до штаба фронта, а оттуда на самолете прямиком в Москву. А мы тоже здесь не засидимся, — посмотрев на часы, добавил он. — Идем в распоряжение Центрального фронта. Выступаем! А если вдруг тебя из Третьего управления погонят, так возвращайся к нам! Всегда будем рады принять. Желаю тебе дослужиться до больших звезд!

— Спасибо, товарищ полковник! Разрешите идти?

— Иди.

Романцев вышел из кабинета. Облечение не наступило. Напротив, ощущение было такое, как будто бы накрыло чем-то тяжелым, придавило к самой земле и не давало распрямиться. Потребовалось немало времени, чтобы освободиться от давящего груза.

Вернувшись к себе, Тимофей сложил нехитрую поклажу в коричневый затертый чемодан. Посидел перед дорогой, как того требовал старый русский обычай, и вышел за дверь.

По дороге грохотали тягачи… Началась перегруппировка. Уже к исходу следующего дня в расположение Тринадцатой армии должен был прибыть командующий фронтом генерал-полковник Ватутин.