— О программе на эти дни можешь расспросить эссель Тьюлин.

А?

— Увидимся на празднике, Ваша Лучезарность, — попрощался со мной своей коронной ледяной улыбкой Скальде.

От неё сразу захотелось заползти под одеяло, да там и остаться. Согреваться и матюкаться.

Хлопнули двери, отрезая меня от окружающего мира и от спешащего убраться дракономужчины.

Это что сейчас такое было?

Какое-то время я сидела, обалдело пялясь на полупрозрачные занавески, которые продолжал безжалостно трепать ветер. Как Герхильд мне нервы. Наконец, полностью осознав, что здесь сегодня случилось, с тихим стоном сползла на кровать и ткнулась лицом в подушку.

Безнадёжный случай.

От чего, Анют, напомни, ты сбегала? Ну да, ну да… А к чему прибежала?

Мо-ло-дца.

Утробно зарычав, ну прямо как Герхильд всего каких-то полчаса назад, подхватила с пола сорочку, вернее, её жалкие останки, и пошла, скрипя от злости зубами, умываться.

Его Драконство обвёл меня вокруг пальца! Нагло. Обвёл. Вокруг. Пальца!!! Должно быть, рассудил так: раз я не даюсь по-плохому, значит, будет действовать по-хорошему. Возьмёт хитростью. Приласкает, поцелует, шепнёт на ушко какую-нибудь глупость и вот результат: ари готовенькая и на всё согласная.

И ведь взял же. Вот гад!

У-у-у, Аня, ну как же тебя так угораздило-то? От пары поцелуйчиков и лживых слов признания взяла и растаяла. Нет бы начать с разговоров. А не с того… с чего вы начали.

Плеснув в медный таз воды из кувшина, хорошенько умылась. Тёрла щёки, пока они не покраснели, отражая всю степень моего гнева. Нет, ну разве так можно?! Разливался соловьём, что всё теперь будет по-другому, а как получил желаемое, так сразу до свидания.

Сама понимаешь, детка, турниры, дела государства.

Вздрогнув, обхватила плечи руками и задалась вопросом: а что теперь будет по-другому? Что он там говорил? Что не станет возвращать меня на Землю? Так, может, в наказание за побег на всю жизнь посадит в клетку, как какую-нибудь канарейку? Которая будет нести ему золотые яйца — рожать дракончиков и время от времени, когда потребуется, светить физиономией на всяких средневековых приёмах.

Без сил опустившись в кресло, приставленное к туалетному столику, машинально схватилась за щётку, чтобы расчесать спутавшись после сна и во время… (вот даже не вспоминай, Аня, об этом!) волосы.

Кажется, сегодня в этих стенах мне объявили шах. И надо будет очень постараться, чтобы за ним не последовал сокрушительный мат.

От мрачных мыслей меня отвлёк полный радости крик:

— Ваша Лучезарность! — В комнату всё сметающим на своём пути торнадо ворвалась Мабли, а за нею робко впорхнули остальные служанки.

Позабыв о субординации, девушка бросилась мне на шею. Да и я на какое-то мгновенье выпала из образа императрицы, крепко обняла её и проговорила:

— Прости. Я, наверное, вам всем тут нервы попортила.

Оглянувшись на неловко замерших посреди комнаты напарниц, Мабли вздохнула и принялась негромко частить:

— Мы за вас так переживали! Это были не дни, а сплошной кошмар! А уж как Его Великолепие намучился… Метался по Ледяному Логу, точно раненый зверь. Разве что не завывал в голос, только рычал на всех без разбору… Брр! Особенно когда возвращался ни с чем после многочасовых поисков. А потом, когда тот страшный колдун восстановил ваше послание, — служанка понизила голос до заговорщицкого шёпота, — и стало ясно, что вас похитил брат эсселин Талврин… Что тут началось… Что с ним начало твориться! Его Великолепие сразу помчался за вами, но, видно, опоздал: вы уже пропали. По крайней мере, мне так сказали. И потом вас искал… Почти не появлялся в замке. Мы все ему на глаза боялись показываться. Даже старейшины, представляете?

Бесился, рычал… После слов Мабли сегодняшнее поведение тальдена казалось ещё более странным. Со мной он был таким спокойным, таким… Вернее, как раз-таки не таким, как я ожидала. Не типичным Герхильдом. Хоть и попрощался вполне типично.

Мне и слова не сказал о том, что с ним происходило, как меня искал. Да я и сама тоже хороша! Даже не удосужилась поинтересоваться, а вместо этого… Ой, всё!

— А что с моим спутником? Герцогом?

— Его Светлость, — симпатичное личико девушки, обрамлённое крылатым чепцом, стало похоже на засоленный на зиму помидор — некрасиво сморщилось. Всем своим видом Мабли показывала, что не испытывает к магу никакой симпатии, одну лишь стойкую антипатию, — совсем плох.

— Что он с ним сделал?!

Сколько раз с содроганием я вспоминала истерзанного допросами пленника, которого стражники швырнули к ногам Герхильда. И к моим. Вспоминала, несмотря на все попытки забыть. Что, если его взяли под стражу и опять пытают? С этих средневековых варваров станется!

— Никто ничего с ним не делал. — Девушка равнодушно фыркнула, как бы говоря, что, если бы даже и сделал — ничего страшного. — Ну кроме той твари, что на вас напала. — Мабли всплеснула руками. — Ой, Ваша Лучезарность, да я мало что знаю! Замок полнится слухами, их я вам и рассказываю. Лучше расспросите потом эррола Хордиса. Или эррола Фитивена. Он, кстати, интересовался, сможете ли его принять сегодня. Порывался переговорить с вами ещё утром, но у вас, кхм… был Его Великолепие. — Мабли скользнула взглядом по разорванному на груди кружеву и смущённо потупилась.

А я отмахнулась от очередной мысли о Герхильде, заменив образ охваченного страстью тальдена — образ, от которого внутри всё занималось пламенем, — постной физиономией дознавателя.

Отрезвило. Ну вот и супер. Отныне, когда у меня стараниями Ледяного будет снова подскакивать температура, буду вспоминать о Фитивене. Этакое жаропонижающее при любовной болезни.

— Смогу, конечно, — кивнула, соглашаясь.

Мы с господином магом на этот раз окажемся друг другу очень полезны. Ему нужна информация; мне, в общем-то, тоже. А ещё надо рассказать об Олеандре и расспросить его о судьбе Крейна с Талврином.

— Тогда давайте скорей собираться! — Мабли в предвкушении потёрла ладони, так ей не терпелось превратить в прекрасного лебедя гадкого утёнка, что сейчас отражался в зеркале. — До начала праздника осталось совсем немного.

Девушка улыбнулась, жестом подзывая остальных служанок, и те, будто только того и ждали, сразу засеменили ко мне.

— А где Снежок с Леаном? — Ночная сорочка скользнула на выложенный цветным камнем пол купальни, а я — в тёплую, благоухающую цветами воду, в которой надеялась оставить все сомнения и тревогу.

Вот только они не желали оставлять меня в покое.

— Я велела Леану проследить, чтобы ваш паланкин украсили как полагается. Конечно, лучше б мне лично этим заняться, но, сами понимаете, я бы при всём желании не смогла разорваться.