Я выскочил из палатки и на западе увидел приближающийся караван из верховых и пеших людей, блеющего и мычащего стада, и длинный обоз, груженный сложенными шатрами и прочим скарбом.

— Отщепенцы! — крикнул Витька, выбравшийся из палатки следом за мной.

— Наше становище, — уточнил я. — Видишь старейшин?

Впереди ехали старейшины становища. Они уже засекли нас.

Караван остановился на пологом берегу в сотне метров от нас, забегали люди, разгружая обоз и ловко устанавливая шатры. Погода все сильнее портилась, косые полосы ливня секли речную поверхность далеко на востоке, неуклонно приближаясь.

Я велел Витьке идти в палатку, не мокнуть. А сам направился к старейшинам.

Все они старательно работали, спеша поставить укрытия от непогоды. Никто не стоял со сложенными руками, никто не считал себя выше обычной физической работы. Ведуны трудились наравне с симплами.

— Мы ушли из Прикордонья, — поведал мне Алишер, устанавливая с несколькими симплами навес для лошадей. — Не хотим больше воевать с россами.

— Что так? — удивился я.

От дождя мы все промокли. Бока лошадей блестели. Подошвы обуви симплов влажно чавкали по траве.

— Они заберут нашу волшбу, — буркнул Алишер. — Как у Джерома. Мы всю ночь заседали и советовались. А под утро снялись с места и ушли.

— Вам никто не помешал?

— Россы поговорили с нами через симботов. Угрожали. Неявно, намеками. Сказали: если мы уйдем, они прекратят поставлять нам свое оборудование. Мы ответили, что обойдемся без оборудования.

— А уничтожить все становища они не угрожали?

— До такого не дошло. Исход нескольких становищ — дело нешуточное. Наверняка у Сюзерена Прикордонья и Спикеров от этого рейтинг понизится.

— Да и хрен бы с ним, с рейтингом, — сказал я, сдерживая радость. Пусть Габриэлла утрется. А то совсем распоясалась. Если в Росс и вправду горизонтальная динамическая структура, выкрутасы Кураторов не останутся без внимания тех, кого Кураторы еще не подкупили. — А где остальные становища?

— Откочевали на юг от Танаиса. Через росский мост.

— А как они переберутся сюда, если приспичит? Снова придется идти через Прикордонье?

— Нет. Есть еще один мост, древний. Он там.

И Алишер махнул широкой ладонью в сторону приближающейся грозы. Я посмотрел туда. Значит, ниже по течению есть еще один мост, и он не на территории россов?

Я отстал от Алишера и прогулялся по будущей улочке становища. Пока мы беседовали со старейшиной, уже больше половины всех шатров были в темпе возведены. Кто-то ставил жилища, кто-то — ограды для скота. Каждый четко знал свое дело, и никто не прохлаждался. Я нашел “свой” шатер. Его ставили незнакомые симплы и Артур. Катерина и Азалия носились туда-сюда, выгружая из телег разный скарб.

Тут же отирался Викентий.

— Это твои симплы? — поинтересовался я у него.

— Мои. Помогают твоим наложницам.

Он посмотрел на меня прямо и открыто.

“Помогают, стало быть? — подумал я. — А взамен что получают? И какой у тебя интерес? Это такой отщепенский обычай — помогать ближнему, или личный расчет?”

Собственно, я не против, если к моим наложницам, которым я дал свободу, наведывается другой Отщепенец и оказывает помощь в таких вот ситуациях, когда две нежные женщины и один подросток не справились бы. Кочевая жизнь — трудная.

Но в этот момент к нам подошел Франсуа, улыбнулся мне, оскалив белоснежные зубы, и взял Викентия за руку.

Сразу же отпустил, впрочем, но мне хватило, чтобы отбросить первоначальную догадку о хождении Отщепенцев к моим наложницам (бывшим!) в мое отсутствие. Это — искренняя и бескорыстная помощь, оказываемая, судя по всему, не впервые.

А еще мне стало понятно, почему эти двое всегда вместе.

Я кивком поздоровался с Азалией, Катериной и Артуром, с которыми только недавно прощался будто навеки. Надо же, до чего прихотливы зигзаги судьбы! Думал, что нескоро увидимся, а увиделись на второй день.

Возвращаясь к своей палатке, которая на фоне мощных и высоких шатров становища выглядела жалко и убого, я подумал, что надо бы упросить старейшин отдать мне один лишний шатер, если таковой найдется. А лучше два. Семья растет, и жилплощадь тоже должна расти. Негоже заставлять Витьку постоянно ночевать в вездеходе.

Ливень хлынул буквально спустя минуту после того, как я залез в палатку. В ней было ужасно тесно. Мы сидели в ней втроем — я, Витька и Кира. Ива расположилась в машине. Струи воды барабанили по ткани палатки с такой силой, словно хотели пробить ее насквозь.

Потемнело. Из-за страшного шума низвергающейся воды и раскатов грома ничего не было слышно, разговаривать не имело смысла.

Витька свернулся клубком в углу палатки и вроде бы уснул. А мы с Кирой принялись обниматься и целоваться.

А чем еще прикажете заняться в такие часы? Интернета с соцсетями у нас нет, чтобы тупо втыкать в смартфон. Я начал возбуждаться и охотно перешел бы от поцелуев к более решительным действиям, но меня сдерживал спящий с нескольких сантиметрах Витька. Но и так тоже было интересно…

Я боялся, что непогода затянется на несколько дней, но уже к вечеру гроза переместилась на северо-запад. Мы поспешно организовали обильный ужин, согретый на газовой горелке. Отщепенцы в своем свежеустановленном становище тоже задымили очагами — наверное, заготовили себе сухих дровишек загодя.

Если бы до ночи ливень не прекратился, мы бы вернулись в шатер наложниц. Но в этой гористой местности погода меняется очень быстро, а долгоиграющие грозы — прерогатива более северных земель.

После плотного перекуса мы с Витькой и Кирой пошли в становище. Все равно делать нечего. Возле центрального, самого большого шатра наблюдалась какая-то движуха: бегали симплы, таскали тюки, горело несколько костров. Несколько Отщепенцев готовили длинную телегу, запряженную двумя конями.

— Они что, Джерома сюда привезли? — догадался я.

— Не в Прикордонье же его хоронить, — сказал Витька. — Отщепенцы — народ вольный, как монголы когда-то. Наверняка похоронят старейшину в чистом поле, а потом прогонят по могилке табун лошадей, чтобы никто захоронение никогда не нашел.

Он оказался прав насчет всего, кроме табуна лошадей.

Тело Джерома, закутанное в плотный саван, положили на телегу и повезли в степь на ночь глядя. Все были молчаливы и мрачны, в том числе Люция, которая встретилась со мной взглядом, но ограничилась коротким кивком.

— Мне кажется, нам надо с ними, — сказал Витька шепотом. — То есть не нам, а конкретно тебе. Ты же Отщепенец, и Джером тебя инициировал как ведуна. Надо отдать дань, так сказать.

Я и сам так подумал, но колебался. Во-первых, Джерома убил я, хоть и в соответствии с пожеланием самого старика и некоей суровой традицией.