– Ладно, – сказала Аниса, помолчав. – Но там сейчас глубокая ночь. К тому же я хочу присутствовать при разговоре.

Мы условились встретиться завтра в конторе и поговорить с Бликом по видеосвязи. Еще я хотел поподробнее расспросить Анису об интрижке, которая происходила у нее под носом. Раздумывая о том, кому могла принадлежать кровь в «Мидленде», я нашел страничку Блика в «Фейсбуке» и не без разочарования отметил, что он продолжает отдыхать на полную катушку. Красуется с голым торсом в окружении уже других тайских девушек.

Я отправился в книжный магазин «Уотерстоунз» на Динсгейте. В отделе поэзии нашлись сборники стихов Омара Хайяма от разных издательств, с разными фамилиями переводчиков и даже на иностранных языках. Я купил версию, которая легче читалась, и поспешил на встречу с Рики, женихом Шан. Когда я пришел в «Восходящее солнце», он сидел, склонившись над пинтой, за маленьким столиком у двери.

Его бокал был наполовину пуст.

– Извини, что опоздал, – сказал я.

– Да ничего страшного. Пива еще закажешь?

– Конечно. – Я подошел к бару и оглянулся на Рики.

Он избегал моего взгляда и казался пьяным. Интересно, какой я в его глазах? Вечно хмурый небритый коп с плохой биографией, который подкатывает к его девушке. Наверное, он считает меня откровенным нахалом. Очевидно, ему потребовалось некоторое мужество, чтобы вызвать меня на разговор. Мне стало стыдно, что я спровоцировал такую ситуацию. Я расплатился, отнес бокалы на столик и сел напротив Рики. Он допил пиво и потянулся за новым бокалом.

– Слушай, Рики, я рад, что ты позвонил.

– Правда?

– Да. Не знаю, что ты подумал на днях, когда увидел, что Шан держит меня за руку, но это был дружеский жест.

Впервые за все это время Рики посмотрел на меня.

– Дело в том, что в бар приходил какой-то чувак и расспрашивал обо мне. И сообщил ей один факт, который не совпадал с тем, что она знала от меня.

Рики нахмурился:

– Не понимаю…

Я решил сказать все как есть.

– Я солгал Шан, когда мы встречались. Хочешь – сам у нее спроси. Не знаю, что тебе известно обо мне…

Он снова отвел взгляд. Достаточно было погуглить мое имя, чтобы найти массу статей о том, что меня отстранили от службы, обвинили в коррупции и краже наркотиков, но потом эти обвинения таинственным образом испарились.

– В общем, Шан расстроилась. И взяла меня за руку, потому что хотела убедить, что я не прав. Вот и все.

Рики по-прежнему молчал, и я неожиданно для себя продолжил говорить:

– Я не видел ее больше года, и первым делом она сообщила, что у нее появился бойфренд. Что она счастлива. Я не собираюсь вам мешать.

Рики кивал, не глядя на меня.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Спасибо.

– Ты не об этом хотел поговорить?

– Слушай, правда спасибо. Я тебе верю. Тебе не обязательно передо мной отчитываться. – Он пожал плечами. – Шан мне рассказала. Ты вроде как не признался ей, что у тебя есть сестра. Странно, конечно. Но поговорить я хотел вот об этом. – Он отхлебнул пива, достал из кармана конверт и положил его на столик.

На конверте было накорябано мое имя.

– Что это? – спросил я.

– Эта фигня с сестрой меня несколько встревожила, но я доверяю Шан. И верю ее словам. Тут что-то другое.

Я открыл конверт.

Фотографии.

Я высыпал их на стол. На всех был я. Фотографировали с разного расстояния, будто отслеживали мои перемещения по городу. Сначала я подумал, что это завуалированное напоминание. Об угрозе, которая висит надо мной уже несколько месяцев.

Потом понял, что изображения складываются в историю.

Вот я с черным пакетом под мышкой выхожу из квартиры. Еду на Корлтон-стрит. Смотрю на калеку, который якобы ворует медяки из таксофонов. Оставляю деньги в лотке для сдачи. Что-то забираю. На остальные фотографии я глянул мельком, потому что знал, что на них будет.

Последовательность действий, которую нельзя изменить.

Дорога в Киз. Дом Картрайта. Я захожу внутрь с пакетиком. Ухожу без него. На последней фотографии смотрю прямо в объектив камеры. Еще на одной в кадр попала машина, которая уехала со стоянки. Хуже всех была фотография с обращенным в камеру лицом. Готовое признание. На всех фотографиях стояла метка даты и времени.

Я посмотрел на Рики:

– Что все это значит?

– А разве не тебя надо об этом спрашивать?

Я молчал, и он продолжил:

– Я заехал к Шан в «Темпл». Нашел этот конверт на столе. Хотел ей отдать, но заглянул внутрь. К счастью для тебя…

Похоже на правду.

– Когда это было?

– Сегодня. Сразу тебе позвонил.

– Кто их принес?

– Не знаю.

– Видел кого-нибудь подозрительного?

Он покачал головой.

– Ты ведь наркотики покупал?

Я пытался придумать ответ, но потом решил промолчать. Сложил фотографии обратно в конверт.

– Показывал кому-нибудь?

– Нет.

– А Шан?

Он покачал головой. Я снова заглянул в конверт:

– Что-нибудь еще внутри было?

– Негативы, – ответил он, глядя в сторону.

– Они мне нужны, – сказал я, запихивая конверт в карман куртки.

– Они в другом месте. Слушай… – Он решился посмотреть на меня. – Шан их не видела. И надеюсь, не увидит.

Я старался сохранять спокойствие.

– С таким не шутят. Этот человек может быть опасен.

– Для кого? Не для меня же.

Я пристально посмотрел на него, но он не отрывал взгляда от столешницы.

– Чего ты хочешь, Рики?

– Ничего, ты неправильно понял.

Я смотрел на него и ждал.

– Просто выглядит все это дерьмово. Тот, кто фотографировал, явно следит за тобой. С целью тебе навредить. Я люблю Шан. У нас все очень серьезно, – сказал он, подбираясь к главному. К истинной цели встречи. – Не хочу, чтобы это дерьмо хоть как-то ее коснулось…

– Ясно, – сказал я. – А тебе не кажется, что она сама должна решать, с кем дружить?

– Покажем ей фотографии и спросим?

Я посмотрел на свое нетронутое пиво.

– Мне нужны чертовы негативы. Я не шучу.

– А не то что? – сказал он. – Меня тоже побьешь?

Мне будто врезали по ушам.

– Что ты сказал?