— Какая еще опасность?

«Есть там одни ублюдки, они пытаются убить всех моих подопечных. Недавно напали на одного, но мы отбились, а вот второй из-за этих гадов потерял отца и мать».

Санька какое-то время стоит, как вкопанная, по всей видимости, переваривает. Затем спрашивает:

— Ты уверен? Может дело в самих людях, а не в том, что они твои подопечные. Вон, тот твой Вова, такой назойливый, звонит чуть ли не каждый день. Я не отвечаю ему, а он все равно звонит и звонит. Тупица! Я бы, честно говоря, и сама его прибила.

«А чего это он тебе названивает? — усмехаюсь я. — Наверное, повод все же был?»

— Да я ему просто номер дала, и он меня подвез до Краснодара. Хорошо, что додумалась выйти подальше от дома, а то бы еще и под подъездом караулил.

«Ну ты и злобная, — смеюсь я. — Парень просто втюрился, а ты убить сразу».

Вместо ответа Саня раздраженно фыркает и стягивает футболку, затем говорит:

— Ты мне лучше скажи, что там за люди и что им от нас надо. Если мы действительно в опасности, что нужно делать?

«Я пока и сам не знаю. Наверное, пока просто быть осторожнее. Может быть, уйти в тень на время, может, и вовсе: лучше сплотиться и держаться вместе и уйти в подполье. Так по крайней мере мне будет проще вас защищать».

— У-у-у, жесть какая, — возмущается она. — Мне бы, знаешь ли, не хотелось — у меня универ, жизнь. Какое на фиг подполье?

«Я же сказал. Что это неточно. Просто вот такие варианты пока рассматриваю. Но надеюсь, что сегодня как раз на той встрече, куда мы идем, что-то сумею прояснить. Ясно?»

— Угу, — отвечает Санька.

Она быстро надевает рубашку, поверх джинсовку с капюшоном, сам капюшон натягивает на голову, и тихо, чтобы не шуметь, обувает кеды и покидает дом.

Мы спускаемся по подъезду, похожему на тот, в котором жила Лиза Вовчика: тут тоже цветы, плитка и картины на стенах, кое-где даже книги на подоконниках. Затем выходим из подъезда, в лицо ударяет свежий ночной летний ветерок. На улице тихо, тепло, хорошо.

Саня быстрым шагом проходит по двору, этот двор огорожен забором-сеткой. Здесь недурственная новая детская площадка, тренажеры и теннисный корт. Санька проходит мимо сторожки, где дремлет усатый охранник.

Как только она подходит к калитке он тут же просыпается, словно и не спал вовсе, дружелюбно улыбается и открывает калитку.

Мы проходим еще несколько метров и через дорогу уже виднеется светящаяся вывеска с надписью в вензелях: «Кафе: Рябина». Туда мы и направляемся.

Внутри кафешка оказывается довольно приличной: ненавязчивая музыка, зеркальная барная стойка, за которой парень натирает бокалы. Все в салатовых и черных тонах. И несмотря на время здесь довольно людно. В основном влюбленные парочки или компании молодежи.

Санька выбирает ближайший столик и садится так, чтобы видеть вход. К нам подходит девушка официант в коротких шортиках, кладет меню на стол, но Саня отказывается и просит черный чай.

Теперь остается только ждать.

Саня открывает пэку и пишет мне в чате:

«Расскажи про остальных своих подопечных. Где живут, какой у них статус и рейтинг? Между нами есть что-то общее?» — затем вслух шепотом добавляет: — Судя по Вове, я так полагаю, не особо.

«Вы все очень разные, — соглашаюсь я с ней. — И что вас может связывать, даже близко не могу предположить».

Дальше я хочу ей рассказать про Мишку и Семена, но не успеваю. В кафе заходит мужчина.

Мне становится не по себе.

Этот мужик до жути похож на меня. Нет, не прямо один в один. Он немного выше и худее, старше, волосы светлее, глаза голубые, а не карие. И скорее он даже не на меня похож, а на моего отца. Но я и сам сильно похож на отца. А этот — словно мой старший брат.

«Это он», — говорю я Сане.

Она тут же слегка привстает с места и машет вошедшему рукой.

Тот деловито кивает в ответ, подходит, снимает пальто и садится за стол.

— Здравствуйте, Александра. Я вас внимательно слушаю, — говорит он и таращится в ожидании на Саню.

«Спроси, как его отчество», — говорю я подопечной. Это, конечно, вообще не по делу, я просто проверяю свою теорию.

— Простите, напомните ваше отчество, — просит Санька.

— Аркадий Витальевич, — отвечает он.

Нет, снова мимо. Моего отца звали Валерой. Тогда что же тут за хрень происходит?

Саня кивает и молчит. Напрягается, ждет, когда я ей скажу, что говорить. А я даже и не знаю, что делать. Я, честно говоря, надеялся, что Аркадий и есть Легат, и он сразу мне объяснит, что да как, когда явится. А этот явно мне объяснять ничего не собирается. И вообще, все очень странно.

Тем временем официантка приносит чай, Саня неспешно наливает его себе в кружку, но я чувствую, как она напряжена. Санька раздраженно цокает.

— Я вас слушаю, — теряет терпение Аркадий, — что вы собирались рассказать мне о Чащовских и почему считаете, что вашей жизни угрожает опасность?

«Скажи ему, что ищешь Легата», — велю я, решив, что стоит попробовать хоть что-то.

— Я ищу Легата, — неуверенно говорит Саня и виновато улыбается.

— Легата? — Аркадий меняется в лице, становится сердитым: — Это что, розыгрыш какой-то? Или у вас у молодежи игры такие дебильные? Какой на хрен Легат? Вы там совсем сдурели?! Предупреждаю, подобные розыгрыши с правоохранительными органами для всех вас шутников кончатся плохо!

— Я… простите, я не хотела над вами шутить, — испуганно тараторит Саня, — я просто пытаюсь спасти друга, это очень важно. Если вы ничего не знаете…

Договорить он ей не дает, вскакивает с места, вытаскивает из кармана пластиковый хомут:

— Давай-ка, милочка, прогуляемся в отделение и там ты мне все подробно расскажешь и про легата, и про кастрата, — он хватает Саню за плечо, грубо поднимает, заламывает руки за спину, больно стягивает запястья хомутом.

— Ну и что теперь делать? Может, как-то поможешь? — сердито спрашивает Санек, обращаясь ко мне.

Понятное дело, что теперь деваться некуда и нужно активировать какую-нибудь способность и вытаскивать нас отсюда.

Черт, ну почему так все сложно?! Я ведь все правильно сделал, где этот гребаный Легат?!

Аркадий резко разворачивают Саню к себе, смотрит ей строго в глаза:

— Давай или все рассказывай, или едем в отделение, — велит он.

Я только собираюсь активировать трезубец, чтобы слегка подогреть Аркадия и сбежать, но замечаю, что на нас с интересом пялятся все присутствующие в кафе.

Слишком много свидетелей,