Но я посмотрела на неё ужасным, полным отчаяния взглядом.

— Ведь знаешь же, что делать, да?

Я ничего не смогла сказать. София обняла меня, и я зарыдала. Это даже был не плачь, это был крик души, в котором чувствовалась вся боль. Потеряла двух друзей, потеряла сестру. Это, кажется, конец.

Меня обняла София, к ней подошёл Себастьян, хотя мы едва знакомы. За ним Бернард с Элеонорой, Виолетта. Так собрались почти все, кто был на корабле. Но боль не проходила.

Тут послышались булькающие звуки.

— Реветь хватит, ещё не конец это! — Сказала старуха. Все обернулись. Это была Мадам Воян, она курила кальян.

— Мадам, пожалуйста, последняя надежда на вас! — сказала София.

— Отправить я смогу, не такое делала, но всё будет зависит от неё самой, — она указала на безжизненное тело в саркофаге.

Для ритуала выбрали маленькую тёмную комнату, туда перенесли тело Майи. Никаких приборов, ведь Духа Иного Мира легко спугнуть. Времени у нас было не так уж и много. Мадам забила кальян своими травами и стала его раскуривать. Я однажды курила кальян в Москве, тогда он был со сладким фруктовым вкусом. Этот же был горьким и неприятным на запах. А когда она протянула мне шланг и приказала глубоко курить, у меня с первого раза не получилось. Дым оказался крепким, с косячками это не сравнить. Я вдохнула, шланг взяла старуха. Она продула кальян, а потом сделала затяжку. Только после этого я могла выдохнуть дым. И я делала всё то же самое, что и Мадам Воян. Мы так повторяли несколько раз. Пока комната наполнялась дымом.

Клубы дыма становились всё плотнее. Звук кальянов исчез, он остался где-то позади. Как и сама реальность. Я находилась словно в молоке, в газообразном молоке. Дым всё никак не рассеивался. Теперь Иной Мир выглядел мрачно и пусто. Грязно-серый фон, будто смог. И больше ничего. Ни иллюзий, ни монстров. Казалось, что Грыарх весь этот ужас забрал с собой. И теперь это просто пустота между мирами. Как только я подумала о фонаре, чтобы лучше освещать дорогу, и он сразу же материализовался у меня в руке. Масляной. Я попыталась тогда представить сразу весь город: шумные дороги, полные толпами и трафиком, небоскрёбы, высокое голубое небо. Но картинка, которую я увидела всего лишь секунду, оказалась смазанной и сразу же исчезла. Я почувствовала боль в висках. Видимо, моя фантазия способна только на фонарь. Хорошо, его мне будет достаточно. Я дальше побрела по пустому пространству.

Я бродила достаточно долго, мне изредка попадались совершенно разные предметы: от абажуров до вышек мобильной связи. Они просто одиноко существовали в этом мире, неизвестно откуда и как надолго здесь. Сколько времени я провела тут? Здесь же нет времени, а значит нисколько. Прошла ли я хотя бы метр, или всё также топчусь на месте? Не знаю.

По ощущениям прошёл час. А может два. А может месяц. За это время я встретила здесь фотоальбом, где все лица стёрты, скелет ти-рекса с рогом, как у единорога, учебник по какому-то вымышленному языку размером с дом, миниатюрную копию Манхеттена, сделанную из сыра, церковь из живой плоти. Она дышала, даже тихо то ли стонала, то ли храпела, то ли что-то шептала. Я вошла в неё. Оказалась, что это протестантская церковь. На алтаре находилось большое сердце, которое стучало и гнало кровь. Я села где-то в конце зала, не думая ни о чём. Просто отдохнуть. Тут на алтарь вышел священник, в котором я узнала Богдана Слепого.

— Богдан! — сказала я. Я не была рада ему, просто меня удивил сам факт его присутствия здесь.

— Конец близок! — сказал он. — Конецблизок, конецблизокконецблизокконецблизок! О, конец! Близок! Конецблизок! Аллилуйя!

— Богдан! — Я подбежала к нему, но он всё также читал свою молитву, где была только одна фраза. И эту фразу он читал с разными интонациями, с разной скоростью. Его тон то опускался, то возвышался. Он достал из пазухи острый клинок.

— Конецблизокконецблизокконецблизокконецблизок! — он поднял клинок над собой, сделал паузу, а потом с новыми силами продолжил молитву, вонзив в живот клинок. Разноцветная кровь, которая словно радуга, переливалась, мощной струёй хлынула из тела.

— Конецблизокконецблизок! — он стал поднимать клинок, рана становилась всё больше. Она дошла до груди, от груди до шеи, от шеи до подбородка, от подбородка до лба.

— АЛЛИЛУЙЯ!!! — С этим криком он разорвал себя на две ровные половинки, вместе с ним точно также разорвалась сама церковь. Стены упали, превратившись в пыль. Кругом была белая пыль, больше никакого сердца, кислотной крови и Богдана.

Вдруг поднялся сильный ураган. Он поднял меня вместе с этой пылью. Из этой пыли образовался самолёт, я уселась в комфортабельном кресле. Из динамиков послышался голос пилота. Он что-то сказал, но я не разобрала. Тут в салон вошла стюардесса, тоже вся из белой пыли, которую поднял ветер. Она везла перед собой тележку. Но вместо курицы и рыбы она предлагала самые разные наркотики.

— Что-нибудь желаете? — спросила она меня.

— Нет, спасибо.

— Может ЛСД? Или галлюциногенные грибы? Метамфетамин? Героин? Кокаин? Биткои́н? Может клавиатуру от ноутбука?

— О, можно пожалуйста клаву! — сказал мой сосед. Стюардесса протянула ему клавиатуру, он прижал своё лицо к ней, глубоко вдохнув её запах. Убрал её, и я увидела его лицо. Это же Чёрный Кот!

— Люцифер, это ты?

— О боже, опять эти фана… стоп, Марта? — он уставился на меня своими большими кошачьими глазами. Его зрачки увеличились. — А что ты тут делаешь? Ах да, ты за Майей?

— Да! Ты знаешь, где она.

— Да.

— Правда?!

— Ага. Она здесь.

— Где?

— В Ином Мире. Тут же нет пространства. А значит нет конкретных точек, где она может находится. Вообще никаких точек.

— Но как мне её отсюда достать?

— О, ну это трудно. В первую очередь она должна сама это сделать. Если она не будет бороться, ничего не выйдет. Но тут нужна сила воли, наверное.

— Я брожу здесь уже…

— Очень много времени. Ну да, в вашем мире прошло уже пара часов. Может, даже больше.

— Иначе её тело…

— Просто погибнет. Ну да, тело без души не может жить. Что это тогда за живой труп будет? Кстати о живых трупах, знаю я тут одного. Он тебе поможет.

— Тогда пошли к нему, ну то есть, ты понял, прийти куда-то здесь нельзя. Нам нельзя ни терять ни минуты. К тому же, Джей…

— Марта. Не беспокойся, будь счастливой. Всё под контролем.

— Да ты издеваешься! Один мой друг пожертвовал собой, второй умирает в коме…