15 января

Читаю дневники Корнея Чуковского. Какие горькие. И возраст поджимал, и угнетало обычное редакционное хамство. Такое же мрачное впечатление от дневников и писем Леонида Андреева.

Запись от 28 февраля 1916г.: «Не знаю, хватит ли охоты вести дневник: не люблю я себя и своей жизни, нет интереса к своим переживаниям, даже к своим мыслям. Думать еще можно, но писать, тратить труд и напряжение, искать слова для себя – это так же скучно, как самому накапывать себе ежедневно 30 капель лекарства. Меня всегда удивляло, как мог Толстой до конца жизни так любить себя, чтобы вести дневник и отмечать мелочи души…».

Запись Андреева в феврале 1918 года о роли интеллигенции в революции: «…дряблость и ничтожность интеллигенции уже полностью сказалась с начала войны – именно в отсутствии воли к войне и победе и дрянных гумастических слезах и охах – и тогда уже можно было видеть, какую жалкую роль сыграет эта интеллигенция и в революции. Но они оказались еще хуже!..».

Ах, Россия, Россия! 13-го по ТВ распинался Георгий Гачев и сравнивал Россию с большой женщиной, которую никак не может удовлетворить русский народ, ибо он не мужчина, а всего лишь худосочный подросток…

Если говорить о себе, то по-прежнему крутеж-вертеж: «ВК», «Вечорка», «Наука и жизнь», «Космополитэн», материалы для американцев – Вайнера и Межерицкого, на радио запущена новая серия «Крылатые амуры». Какая-то женщина в Доме звукозаписи: «У нас на радио только все говорят: ах, Безелянский!..» Комплиментов много – денег нет. Хотя идут сразу 4 календаря: строго исторический в «Науке и жизни», в «Вечернем клубе» – светски-развлекательньй, в «Вечерней Москве» – семейно-эротический и запустился криминально-детективный в журнале «Человек и закон». Я весь в календаре… Разговаривал днями с Вознесенским, он: ты – новая звезда. Как Станиславский: не верю!..

Продолжает бушевать инфляция. «Известия» «обрадовали»: «Эпоха всеобщего дефицита может вернуться за считанные месяцы». В общем, как-то неуютно. Да и самочувствие неважнец…

29 января

Печатал для «Космо» про Ольгу Глебову-Судейкину. Вместе с Витей участвовал в заседании Триллер-клуба в «Библио-Глобусе», нас усадили в президиум, но я никак, в отличие от Черняка, не ощущаю себя детективщиком. Только – календарщик. Историк-любитель.

26-го поехал в Останкино – по приглашению – к гендиректору «Новой студии» Анатолию Малкину. При разговоре присутствовала режиссер Елена Фабиановна Шапиро, речь шла о проекте – цикле передач о прошедших годах, но не так, как когда-то делала Галина Шергова, официально-государственно с металлическим пафосом, а приватно – история, быт, юмор… Я планируюсь на основного сценариста, а в помощники мне предложили взять писателя Виктора Славкина. Вдохновленный предложением, тут же накатал две заявки – песня «Арлекино», 1975 год, и вторая: военные годы. Интересно, что выйдет из этой затеи?..

Послесловие, спустя годы: в который раз прав Тютчев: «Нам не дано предугадать…» А это был первый день «строительства» телесериала «Старая квартира», который имел шумный успех – 6 мая 2011 г.

5 февраля

Что выделить из густого потока событий и работы? Брал интервью у Рады Никитичны Аджубей. Очень мило поговорили. Пришло письмо из Пушкинских Гор от Иосифа о подаренной ему книге «От Рюрика до Ельцина»: «Я начал читать Вашу книгу и уже не мог остановиться. Сердечно Вас с ней поздравляю, с новым жанром, который полностью себя оправдал. Важно присутствие личности автора, олицетворяющей духовный опыт целого поколения… Открыл для себя много нового. Изложение истории воспринимал как Мистерию…» Оценка лучшего экскурсовода по Пушкинским местам для меня значима.

Генерал КГБ Питовранов за что-то обиделся на нашу книгу «Терра», а там есть, на что обижаться, и Витя от страха предложил сжечь тираж книги. Я высказался категорически против: мало ли кому что не нравится…

Бальмонт в «Крылатых амурах» звучал под музыку Скрябина и Рахманинова (музыку подкладывает Галя Мишта) и у кого-то, не понял, у кого, возникла идея познакомить меня с американским бальмонтоведом Родни Патерсоном. Я не против. Пришел домой, открыл том бальмонтовского «Избранное» и прочитал:

Когда я был мальчиком, маленьким, нежным,

Был кроток мой взор и глубок.

Ты знаешь, что утром, пред морем безбрежным,

Горит золотистый песок?..

Или вот: «Я обещаю вам сады, где поселитесь вы навеки, где свежесть утренней звезды, где спят нешепчущие реки…» И сидит где-то в Штатах какой-то американский профессор-славист, переводит бальмонтовские строки и пытается расшифровать таинственную русскую душу. Издает монографии, и человек 10 их читают. Н-да… Чудеса, да и только!..

Получил первый гонорар за публикацию в «Новой Америке» – 140 долларов. Событие. Еще одно: спектакль во МХАте после его реконструкции – «Мишин юбилей». Постановка Ефремова. Играли Любшин, Лаврова, Воскресенская, Добровольская, Селезнева, Жарков, Мягков, Киндинов, Невинный… В целом, весьма ничего. А 3-го ко мне домой приходил Эдик Церковер и брал у меня интервью, предварительно посмотрев мои «бумажки» и альбомы: «Животом чувствую, что интервью будет интересное».

В «Науке» ворчала Елена Васильевна, критиковала мой апрель: «Вы давали новеллы, а тут скороговорка. Вы все печатаетесь в газетах, выступаете по радио, – все это уходит, а «Наука и жизнь» остается…». И там же, в «Науке», дежурная сказала мне, что слышала по радио, как критик Татьяна Иванова хвалила Рюрика: такой книги 100 лет не было… Ну, это явный перехлест.

Тут по телефону разговаривал с самой историей – с 95-летней Надеждой Вольпин, одной из жен Сергея Есенина. Занимаюсь как раз Сергеем Александровичем – грядет его 100-летие.

19 февраля

Церковер нахваливает интервью со мной, мол, замечательное, не то, что с Ярмольником и Аллой Ларионовой, там – пустота… Но пока я его не видел. За материал в «Человеке и законе» мало заплатили, я рассвирепел (от усталости, наверное?) и заявил, что с ними не буду больше сотрудничать. На гонорарные крохи купил воспоминания Давида Бурлюка. Любопытно. «Я был для Маяковского счастливой встречей, «толчком» к развитию цветка его Поэзии. Маяковскому нужен был пример, среда, аудитория, доброжелательная критика и соратник. Все это он нашел во мне».

А вот и сам Бурлюк: «Я презираю идиотов, которым вязь поэзии чужда…»

Какие еще новости? Ще получила в «Москвичке» диплом – лучший автор 1994 года. Она на седьмом небе, и я очень рад за нее. Чувствую себя профессором Хиггинсом из «Пигмалионо» – мое творение… Наконец-то увидел вышедший номер «Русской Америки». Там список членов редакционного совета: Аркадий Ваксберг, Николай Сванидзе, Юрий Рост, Эльдар Рязанов, Сергей Юрский, Юрий Щекочихин, кто-то еще и Юрий Безелянский (и снова: «Дожили!» – как сказал попугай). Все изживаю из себя