Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Много дней и ночей они плыли на юго-восток. Иногда приходилось грести, хотя гребцов теперь было меньше половины от необходимого числа. Иногда паруса подхватывали слабый ветер.
Корабль двигался, но казалось, стоял: берега Таннаута все не показывались. И высеченное из дерева лицо Амма становилось все мрачнее.
Ом Эро по вечерам наводил на звезды угломерный прибор, что-то подсчитывал, возвращался в каюту Гаррана и долго просиживал над картой, вырезанной на специальном столе.
— Не понимаю, — наконец сказал он однажды. — Мы прошли больше двухсот миль. Таннаут уже должен был бы остаться позади…
— Значит, мы уже в Великом Океане? — спросил Гарран.
— Не может быть… Таннаут — большой остров, очень длинный, вытянутый с севера на юг… Как мы могли пройти мимо?..
— Может быть, ты неправильно высчитал расстояние. Или определил направление.
— Но ведь ты все видишь сам, повелитель! — Ом Эро вскинул вишневые глаза. — Я не обманывал тебя!
— Вижу… Звезды не могут лгать. Эммах проверял твои вычисления. Значит, лжет эта карта!
И он с размаху вонзил в столешницу кинжал с такой силой, что Ом Эро отшатнулся.
* * *
Еще несколько дней пути прошли в томительном ожидании ветра.
Запасы воды были на исходе, и гребцы быстро переутомлялись.
Поднимавшийся по утрам легкий ветерок сразу же гас, едва над волнами поднималось солнце.
В одну из ночей осведомитель шепнул что-то на ухо капитану Хаббаху. Капитан изменился в лице.
Он вошел в каюту Гаррана без стука, жестом руки удалив слугу, склонился над спящим и прошептал страшное слово:
— Гарран! Измена!..
Флотоводец как завороженный приподнялся на ложе.
— Измена, — зашептал Хаббах. Голос его шелестел, язык распух от недостатка влаги. — На нижней палубе начались предательские разговоры. Гребцы говорят, что айдиец увел корабль в открытый океан, которому нет конца. Они говорят, что Эммах обманут: звезды здесь, в море Слез, совсем не те, к которым мы привыкли, здесь другие созвездия, указывающие погибельный путь…
— Сколько этих гребцов?
— Не знаю, господин. Пока разговоры ведутся вполголоса. Трудно сказать, сколько гребцов уже готовы изменить… Но и это еще не все. На корабле развелось множество крыс…
— Разве их было мало? — перебил Гарран.
— Это совсем другие крысы, господин. Они съели наши запасы, они пьют нашу воду и пожирают друг друга. Гребцы с нижней палубы рассказывают, что по ночам крысы даже пытаются напасть на спящих…
Гарран сжал ладонями раскалывавшийся череп.
— Это крысы Муллагонга… Крысы, которых послал за нами вдогонку этот мертвый король Хаонт…
Гарран опустил ноги на пол и стал зашнуровывать сапоги.
— Чего они хотят, эти изменники, известно?..
Полог откинулся и в каюту неслышно вошел айдиец. Он был бледен, и темные глаза светились нездоровым блеском.
— Господин мой! — сказал Ом Эро. — У нас нет другого пути, как только повернуть назад. Я не вижу конца океану, я не знаю, что думать.
— Ты опоздал, айдиец, — проговорил Гарран. — Хаббах! Возьми его под стражу и брось в нижнюю камеру за арсеналом.
— За что, повелитель?.. — вскрикнул Ом Эро и сейчас же был сбит с ног тяжелой рукой Хаббаха.
— Как только рассветет, выстроить всю команду на палубе. Мы поворачиваем обратно.
* * *
Обратный путь занял значительно меньше времени: свежий попутный ветер гнал корабль вперед днем и ночью, и уже на пятую ночь во тьме вспыхнула огненная точка. Она призывно мигала, но ни Гарран, ни Хаббах не смели говорить о ней.
Вот она приблизилась и тонкая светящаяся нить потянулась к уставшему кораблю и уперлась в деревянное лицо Амма.
Слегка штормившее море внезапно успокоилось. Тонкий призрачный луч вел корабль к темной глыбе, выраставшей у горизонта. Это был остров Муллагонг.
Забрезжил рассвет, и светящийся Глаз Муллагонга погас.
«Альбатрос» вошел в сумрачные прибрежные воды.
Прилив легко приподнял корабль и внес его в горловину пролива.
Еще миг — и «Альбатрос» оказался в гавани.
Поднялось солнце. Бастионы и развалины древнего порта были мертвы.
Гарран подозвал Хаббаха.
— Я пойду на остров один.
— Это невозможно, господин!
— Ты не можешь ослушаться моего приказа, Хаббах. Если я не вернусь до темноты, выбирай якорь и плыви на север, к берегам Равнины. Поход будет окончен для тебя…
Гарран, не взяв с собой никакого оружия, кроме украшенного драгоценными камнями киаттского кинжала, бросился в воду и поплыл к берегу.
* * *
Он поднялся на крепостную стену и огляделся. Никого и ничего не было вокруг — лишь камни, сухая трава, да пологие склоны уходившего вверх холма.
Гарран присел на камень и стал ждать.
Его губы шевелились. Он молился богам моря и суши, он молился отцу-прародителю Аххуману и повелителю вод Амму.
Он заклинал их вдохнуть в него смелость, он просил их помочь в его трудном и опасном деле.
Когда солнце поднялось высоко, Гарран отправился в путь. Он вскоре увидел расселину, в которой Храм и другие нашли свою смерть.
Путь в подземелье был извилист и изломан, как молния. Под ногами осыпались камни, с писком разбегались крысы, и зловеще скрипели чешуей какие-то холодные скользкие твари. Гарран не видел их — он шел в темноте, почти на ощупь.
Путь вел все время вниз, иногда делая крутые повороты. Корни трав и кустарников касались по временам его головы, и он вздрагивал, будто от прикосновения самой гибели.
Он не знал, сколько времени продолжался его путь. Он очень устал и несколько раз садился отдыхать.
Он не удивился, когда впереди забрезжил слабый свет и туннель вывел его в просторную пещеру, скупо освещенную через невидимые наружные щели. Значит, на земле еще был день, и верный Хаббах ждет его, своего флотоводца.
Это был склеп. В стенах были ниши, занимавшие все пространство от пола до потолка, а в нишах — множество глиняных сосудов с прахом. Здесь же, у стен, стояли каменные разбитые саркофаги.
Внутри кто-то уже рылся, кости были перемешаны с истлевшими кусками некогда дорогой одежды. В столетней пыли на полу Гарран разглядел отпечатки аххумских сапог. Наверное, здесь проходили Храм и его товарищи.
Гарран прошел весь зал до конца и увидел новую расселину — узкую, созданную природой и временем. Он протиснулся в нее и внезапно потерял опору под ногами.