— Вот оно, значит, как! — И посмотрел вдаль, что-то прикидывая. Я вновь пожалела, что не могу проникнуть в его мысли.

Отбрасывая мои досадные слова, он встряхнулся и деловито спросил:

— Ну, ты готова?

Я недоумевала. После этого объяснения я должна была топать на автобус, чтобы пилить час на электричке, а вовсе не ехать с ним на его роскошном авто. Я на это и не рассчитывала. Поэтому немного растерянно проблеяла:

— Да нет, мне еще до автобуса полтора часа…

Он перекосился и свирепо бросил:

— Мы с тобой сначала пообедаем, потом едем домой. Что касается твоих выдумок про переменчивый характер, то это обсудим позже.

Одевшись, засунул ноги в кроссовки и встал у двери, всем своим видом являя непоколебимое мужское терпение. Заметавшись, я натянула кроссовки, накинула куртку и вышла. Он спокойно шел следом, будто и не прозвучало крайне обидных для него слов. Похоже, он не собирался принимать их всерьез. Уяснил, конечно, что я не хочу продолжения нашей связи, но в мои мотивы не поверил.

Да, умный любовник — всегда проблема. Разродившись сим великолепным софизмом, я стала выдумывать новые, более убедительные причины для разрыва, но голова соображала плохо. Вернее, она вообще работать отказывалась. Конечно, так приятно чувствовать себя любимой и защищенной, пусть и ненадолго. Просто это непорядочно — связывать молодого и полного сил красавца с такой унылой развалиной, как я.

Мы пообедали, причем Евгений ел за четверых, стараясь восстановить подорванные безумными ночами силы, отчего я почувствовала себя виноватой. После обеда он сдал номер, взял наши вещи, погрузил в багажник. Усадив меня на переднее сиденье, заботливо пристегнул ремнем безопасности, будто я сама этого сделать не могла, и мы помчались в город. Всю дорогу он молчал, позволив мне надеяться на действенность моего утреннего заявления. Но, довезя меня до дому, вышел из автомобиля и, несмотря на мои горячие протесты, отправился за мной в квартиру. На вопрос, что он собрался делать, многозначительно усмехнулся:

— Ну, думаю, что пришло время познакомиться с твоими родителями…

На мое счастье, дома их не оказалось — отец, как обычно, был в экспедиции, а мама, видимо, отправилась в магазин. Во всяком случае, познакомиться с ними у него не получилось. Я мрачно полюбопытствовала, чего он добивается:

— Евгений, зачем тебе мои родные? Мы же решили разойтись красиво?

Он зафыркал:

— Я и не думал расходиться, это все твои глупости. Но я понял, для чего ты это сказала. Ты просто хочешь, чтобы я официально сделал тебе предложение. Ну так вот, считай, что я его тебе сделал и сейчас хочу, как полагается, попросить твоей руки у твоих родителей.

Оторопев, я несколько раз открыла и закрыла рот, не в силах уразуметь, как это моя такая простая и ясная речь могла привести к совершенно противоположным результатам. Ляпнула совершенную чушь, видимо, пребывая в полнейшей прострации:

— Вообще-то руки невесты должны просить родители жениха, а не он сам.

Он с состраданием посмотрел на меня и покорно согласился:

— Хорошо. Я попрошу сегодня отца. Только скажи, когда твои родители будут дома.

В ужасе замахав руками, я выпалила:

— Что ты?! Я вовсе не это хотела сказать! Я замуж не хочу!

Призывая в свидетели своего ангела-хранителя, он закатил глаза и крайне терпеливо спросил:

— И чего же ты хочешь?

Я глубоко вздохнула, стараясь дышать размеренно и четко, дабы прояснить голову и с достоинством выйти из дурацкого положения, в которое занесла меня моя несуразная судьба. Потом резко сказала:

— Хочу жить нормально, так, как и жила до санатория, без всяких с тобой свиданий. Мне не нужен любовник, я тебе это говорила!

Он скептически протянул:

— Муж не нужен, любовник тоже. Кто же тебе тогда нужен? Ты сама?

От боли я немного побледнела, но постаралась изобразить из себя суперэгоцентристку:

— Конечно! Мне с собой никогда не скучно!

Евгений раздумчиво окинул меня непонятным взглядом:

— А со мной, значит, скучно…

Нет, мне не было с ним скучно. Но ему об этом знать ни к чему, и я сладенько вымолвила, чтобы он понял, что я просто не хочу его обижать:

— Ну что ты, иногда было очень даже ничего…

Он чувствовал, что здесь все не так, как кажется, но не мог понять, в чем дело. Я ему, конечно, помогать не собиралась и, робко улыбнувшись, пробормотала:

— Знаешь, спать очень хочется. Мне после этого интенсивного отдыха полгода в себя приходить придется…

Он сжал кулаки, потихоньку начиная закипать:

— И что, в этом я виноват?

Обрадовавшись нежданной помощи, я согласно закивала:

— Конечно! А кто же еще! Я в санаторий ехала лечиться и отдохнуть как следует. И уж никак не предполагала, что меня ждет три недели бессонных ночей…

Вышло это у меня настолько по-прокурорски, что даже самой понравилось. Так, еще немного, и он вылетит из моего дома, как мячик! А если добавить еще столько же арктического бессердечия, то остаток мирной, одинокой и до отвращения спокойной жизни мне гарантирован. Вряд ли я встречу в своей жизни еще одного такого человека, в которого так жестоко и бесповоротно влюблюсь…

Он некрасиво пожевал губами, стараясь совладать с гневом.

— А наши ночи что, для тебя ничего не значат?

Я скромно потупилась.

— Ну почему же. Было очень мило. Ты прекрасно знаешь, что ты очень умелый любовник. Тебе наверняка это много раз говорили…

Он ухватился за это «много раз», решив, что в этом и кроется причина моих странных поступков.

— Тебя волнует, что у меня были женщины? Но больше не будет. Я порядочный человек и никогда не буду заводить интрижек на стороне. Я прошу тебя стать моей женой… И очень хочу, чтобы у нас была нормальная семья. Я люблю детей и буду хорошим отцом. Думаю, каким я стану мужем, ты узнала за эти недели репетиции…

Любит детей… Что ж, это очень хорошее качество, но не для меня. Скрывая боль, я с вымороченным весельем посоветовала:

— Это замечательно! Но для осуществления сих грандиозных планов ты должен поискать другую кандидатку. Я не хочу жить по чужим правилам. Я желаю жить так, как хочу я. А на данном этапе я не склонна выходить замуж. Ни за тебя, ни за кого другого. И оставь меня в покое! Сколько можно надоедать!

Он вскинулся, чего я и ожидала, и вылетел из моих дверей, но не захлопнул их с треском, как сделал бы каждый нормальный, донельзя оскорбленный в лучших чувствах мужик, а аккуратненько притворил, продемонстрировав поразительную выдержку. Я пробралась на кухню и выглянула из-за шторки на проезжую часть. Через мгновение он вышел из подъезда, но не кинулся в полнейшем раздражении в машину, а помедлил возле нее, пристально глядя на мои окна. Я замерла, боясь пошевелиться, чтобы не выдать себя. Кто поверит в равнодушие женщины, если она высматривает парня из-за занавесок? Поколебавшись, он все-таки сел в машину и медленно, нехотя уехал.