на лбу, я не заметила ничего страшного. Похоже, у нее не было ни переломов конечностей, ни синяков, ни ушибов. — Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке, — голос Пен был тонким, но ровным. — Не волнуйся. Это всего лишь порез. Все сходят с ума из-за пустяков.

— Что случилось? — узлы в моей груди ослабли, но беспокойство осталось.

— Это так глупо, — ворчала она как истинная девятилетка. — Я упала и ударилась головой о тротуар. Вот и все.

— Пен, — я смерила ее суровым взглядом.

Она обиженно вздохнула.

— Я упала, когда мы с Энни гуляли. Я ударилась головой о бордюр и чуть не попала под велосипед.

Я сдержала ругательство и множество вопросов. Энни подменяла Рею, когда у последней был выходной. Ей следовало быть аккуратнее, и не брать Пен на прогулку тогда, когда с ней с большой вероятностью может что-то случиться.

К счастью, судя по всему, это был несерьезный инцидент, иначе она была бы в отключке, а не разговаривала со мной, но все же.

Я провела рукой по ее волосам, и сердце сжалось от того, какими тонкими и нежными они были на ощупь. Она была так молода, а уже столько пережила.

— Но я в порядке. — Глаза Пен закрылись, но потом она снова открыла их, и ее маленькое лицо наполнилось решимостью. Она всегда сопротивлялась сну, когда мы виделись. Эгоистичная часть меня была благодарна за дополнительное время; тревожная часть беспокоилась, что это усугубляет ее состояние. — Энни отвела меня сюда на всякий случай…

Я догадываюсь, почему они так быстро поместили ее в отдельную палату. Мой отец много лет назад подарил больнице целое крыло.

— А где сейчас Энни? — спросила я.

— Не знаю. Ее уволили, — Пен опустила глаза. — Рея ушла с дня рождения своей племянницы пораньше, чтобы увидеть меня.

— Потому что она заботится о тебе. Мы все заботимся, — мягко сказала я.

Я вновь взглянула на повязку. Под ней была относительно небольшая травма, но даже незначительные повреждения могут сильно повлиять на людей с СХУ. Восстановление занимает больше времени, а боль может усиливать симптомы.

— А мама и папа знают, что ты здесь? — глаза Пен снова закрылись.

— Пока нет. — Ужас пронзил мое облегчение при мысли о том, что придется столкнуться с ними.

— Я рада, что ты пришла. Они… — ее голос растворился в пустоте, и она уснула.

Я задержалась на минуту, смакуя наши последние мгновения вместе. Мы с Пен изменились с тех пор, как много лет назад я покинула семью.

Мы стали старше, немного мудрее и лучше понимали, с чем имеем дело, когда речь шла о Джордже и Кэролайн. Но в чем-то мы остались прежними — все еще в ловушке обстоятельств, все еще беспомощны, чтобы изменить их.

Адреналин от звонка Реи рассеялся, оставив меня с холодной, жесткой ясностью. Как только я выйду в коридор, Джордж и Кэролайн узнают, что я тайно встречалась с Пен. Единственный способ, которым я могу так быстро добраться сюда, — это связаться с Реей, а единственная причина, по которой я приехала так быстро, — это то, что я люблю Пен. Учитывая, что ей было четыре года во время нашей последней встречи, не нужно быть гением, чтобы понять, что все эти годы мы поддерживали связь.

Может, мне повезет. Может, Джордж и Кэролайн не станут поднимать шум, не уволят Рею и не запрут Пен где-нибудь, где я не смогу до нее добраться, из вредности.

Да, и может быть, Сатана раскается и откажется от управления подземным миром, чтобы стать эльфом в мастерской Санты.

У меня был соблазн спрятаться в комнате Пен и подождать, пока семья уйдет, и лишь после выскользнуть наружу, но, судя по тому, что я видела через дверное окно, в ближайшее время этого не произойдет. Будет бесконечно хуже, если кто-нибудь войдет и обнаружит, что я прячусь.

Я была кем угодно, но не трусихой. Какими бы ни были последствия, я с ними справлюсь. Я лишь надеюсь, что смогу уберечь Рею от тяжелых последствий. Она рассказала мне о госпитализации Пен, зная, что я появлюсь, и ее, скорее всего, уволят. Она сделала это, потому что знает, что Пен захочет меня увидеть, и не заслуживала того, чтобы ее уволили из-за минутного сочувствия.

Я взяла себя в руки, подошла к выходу и открыла дверь.

Однако, едва переступив порог, я замерла на месте.

Джордж, Кэролайн и Рея были уже не единственными людьми у палаты Пен. Медсестра ушла, и рядом с моим отцом и мачехой стояла стройная, идеально ухоженная блондинка. Рядом с ней оглядывался по сторонам красивый мужчина с каштановыми волосами и голубыми глазами со скучающим выражением лица.

На этот раз проскользнуть мимо них не удалось. Их разговор затих, когда за мной закрылась дверь, и четверо членов моей (бывшей) семьи уставились на меня с разными выражениями шока, неверия и растерянности.

— Что ж, — сказал блондинка, первым придя в себя. — Вот так сюрприз.

Я вздрогнула. Ее голос, каким бы приятным он ни был, проник под мою кожу и содрал корочку со старых ран. Видеть его было еще хуже. Будто на меня наехала фура из воспоминаний прошлого.

Они были единственными людьми, которые все еще могли заставить меня чувствовать себя неполноценной и незначительной.

Моя сестра Джорджия и Бентли — ее муж, мой зять… и мой бывший жених.

ГЛАВА 24

Резкие блики флуоресцентных ламп окрашивали коридор в суровые белый и черный цвета. Скрипела обувь, мимо спешил медицинский персонал, а в воздухе стоял запах дезинфицирующего средства.

Все это не касалось Джорджии, которая выглядела как современная Грейс Келли, только что сошедшая со страниц Vogue.

— Только не говори мне, что ты назвалась семьей Пенни на стойке регистрации, чтобы тебя пропустили, — сказала она. — Это немного иронично, не так ли?

Ее кожа сияла так, как не должно было быть при таком нелестном освещении. Беременности еще не было видно, а ее кашемировый свитер и брюки из итальянской