— Мне кажется, мистер Кортин, вы всегда приходите мне на помощь в трудную минуту. — Она положила голову ему на грудь.

— Моя дорогая, для меня это огромное удовольствие, — ответил он, улыбаясь. — И я никогда не устану это делать.

— Вы очень добры ко мне.

Хилтон сжал ее руку и рассмеялся.

— Многие были бы с этим не согласны. Они могли бы даже сказать, что у меня присутствуют личные мотивы.

— О? И что же вы хотите получить за то, что спасли меня от падения на пол?

— Мне всегда хотелось поцеловать вас во впадинку на вашей шее.

Сильвия рассмеялась и игриво откинула голову, как бы приглашая его сделать это. К ее удивлению, он наклонился и поцеловал ее в шею, и она почувствовала его горячие губы на своей трепещущей коже.

— Хилтон! — воскликнула она, забыв о том, что должна называть его на вы и «мистер». — Здесь полно народа!

— Похоже на то, — спокойно сказал он, оглядывая маски, смотревшие на них.

Сильвия рассмеялась, очарованная его пренебрежением к мнению света.

— Обычно леди не смеются, когда я целую их, Сильвия, — с упреком произнес Хилтон.

— Разве вы забыли, что я не леди?

— Благодарю за это Господа, — прошептал он, подводя ее в танце к длинному столу, где стояли бокалы с шампанским.

Они пили шампанское и танцевали. Хилтон развлекал Сильвию легкой беседой, восхищая своей непринужденностью и близостью. Он крепко держал ее за талию, низко склоняясь к ее уху, когда говорил.

Было так весело!

Никогда еще Сильвия так хорошо не проводила время. Она расслабилась, перестала бояться, что ее кавалер может в любой момент оставить ее одну. Казалось, он и не собирался отходить от нее, и его совершенно не беспокоили взгляды, бросаемые на них из-под масок. Сильвия получала от всего этого огромное удовольствие. Общество отвергло ее, а Хилтон Кортин все еще оставался всеобщим любимцем и принадлежал к сливкам аристократии. Видеть, как этот неотразимый мужчина, принадлежащий к их классу, открыто ухаживает за ублюдком Жана Лаффита — портовой шлюхой, чья мораль, как они полагали, была ниже всяких стандартов, — было для них невыносимо.

Наконец Хилтон поставил на стол их бокалы, улыбнулся и с намеком сказал:

— Леди-цыганка, здесь очень жарко.

Он отошел от нее, и Сильвия с интересом смотрела, как высокий, широкоплечий красавец исчезает за пальмами, расставленными по периметру танцевального зала. Она точно знала, куда он направился. И она знала, что он хочет, чтобы она последовала за ним.

Сильвия взяла бокал с шампанским и залпом осушила его. Здравый смысл подсказывал ей, что будет разумнее остаться в зале. Если она выйдет на холодный балкон, Хилтон Кортин сможет получить от нее гораздо больше, чем несколько невинных поцелуев под луной.

От этой мысли пульс ее участился. Необыкновенный магнетизм, исходивший от этого человека, притягивал ее к себе — и она не смогла устоять. Ей был брошен вызов, и она приняла его.

Она осторожно пробиралась сквозь толпу, у высоких дверей остановилась, затем, зажмурившись, распахнула их.

Он стоял спиной к ней, и его длинные гибкие пальцы лежали на перилах. Он даже не обернулся. Сильвия улыбнулась, вспомнив ту далекую ночь, когда она сделала то же самое. По всей вероятности, он тоже это помнил.

Она подошла к нему сзади и вцепилась в перила, заключив его в кольцо своих рук. Встав на цыпочки, она прошептала ему на ухо:

— Немного прохладно на балконе без накидки, не так ли? — Его смех наполнил ее сердце радостью, и она приказала: — Повернись, Кортин.

Хилтон с улыбкой повернулся и взял ее лицо в свои ладони.

— Это ты, моя маленькая цыганка… — Он медленно приблизил свой рот к ее губам.

Это был очень нежный, спокойный поцелуй. Его губы пробовали, дразнили, спрашивали, нежно лаская ее, и это было восхитительно и доставляло ей необъяснимое блаженство. Его усы слегка покалывали ее рот, и это тоже было приятно.

Когда он поцеловал ее в висок, она вздохнула и положила ладони на его широкую грудь.

— Ты хочешь, чтобы я потеряла бдительность, Хилтон?

— Моя милая, я хочу этого больше всего на свете! — Он поцеловал ее в носик.

Она льнула к нему, таяла от его поцелуев, чувствовала, как воля ее слабеет, а неутоленное желание огнем опаляет тело. От страсти у нее подогнулись колени, и дрожь пробежала по позвоночнику, а одежда, которая была на ней, казалась лишней, обременительной и ненужной. Ее руки исследовали его спину и бедра и наслаждались, ощущая крепкие мускулы, скрытые под одеждой. Ей внезапно захотелось, чтобы он стоял перед ней обнаженным, и она могла бы исследовать подушечками пальцев каждую складочку его великолепного тела.

— Милая цыганочка, пойдем ко мне в комнату, — прошептал Хилтон Кортин.

— Хилтон, — выдохнула она, не открывая глаз, — мы не можем…

— Сильвия Фэрмонт не может, — согласился он, — а цыганка может. Пошли. Мы не будем снимать маски. Мы проведем долгую ночь, полную любви, и при этом не будем видеть друг друга.

Сильвия содрогнулась: картина, которую он нарисовал, взбудоражила ее кровь, и без того уже бурлившую в венах. Она живо представила себе их обнаженные тела и лица, скрытые под масками.

— Да, — прошептала она. — Цыганка свободна, и она пойдет с тобой.

Взяв Хилтона за руку, она перегнулась через перила и помахала Большому Наполеону. Он кивнул и исчез. Хилтон Кортин ничего не заметил. Он повел Сильвию вверх по лестнице в просторную комнату, выдержанную в приглушенных желтовато-коричневых тонах. Увидев огромную кровать красного дерева, занимающую почти все свободное пространство, Сильвия покраснела от смущения.

По обеим сторонам кровати в настенных хрустальных канделябрах горели свечи. Тяжелые бархатные шторы были раздвинуты, и серебристый свет луны свободно проникал в помещение сквозь легкие белые занавески.

Сильвия вздрогнула, услышав голос Хилтона:

— Иди ко мне, милая цыганочка. — Он протянул к ней руки и улыбнулся.

С напускной храбростью, которой она вовсе не испытывала, Сильвия подошла к нему. Он развязал ее шарф и нетерпеливо бросил его на пол. Осторожно сняв золотые сережки, он опустил их в свой карман и привлек к себе. Он поцеловал Сильвию со всей страстью, на которую только был способен, и она, дрожа от желания, все крепче прижималась к нему.

Не отрываясь от ее губ, Хилтон поднял Сильвию и понес через комнату. Подойдя к комоду, он осторожно посадил ее на его полированную поверхность.

— Кортин, что ты делаешь? — спросила она, нервно хихикая.

— Я собираюсь раздеть тебя, цыганочка. — Хилтон, улыбаясь, снял с нее туфли и поставил их на пол. У Сильвии перехватило дыхание, когда его руки коснулись ее лодыжек. — Ты ведь не собираешься ложиться в мою постель в чулках и туфлях, не так ли, дорогая? — Но прежде чем она успела ответить, его сильные руки поднялись к ее колену.