Монастырь все-таки, а ходили слухи, что в крупных монастырях придумали что-то настолько хитрое, что магов с его помощью били, как воробьев. Не зря же всех в итоге перебили. А это не так просто, как кажется, ни один маг, волхв или шаман просто так, без сопротивления свою жизнь не отдаст. К тому же незваные гости могут попытаться взять реванш после Синеграда, а о их возможностях вообще ничего не известно. Так что как бы не нарваться…

И где этот самый Дамас сейчас? В своем монастыре, в Каппадокии, среди скал. Шаманка через ментал быстро изучила место заточения монаха и укоризненно покачала головой — это же сколько сил было положено, чтобы прямо в скалах залы и кельи вырезать? И все ради чего? Чтоб здоровые мужики дурью маялись, да лбы об пол в молитвах никому не нужных разбивали? Да уж, совсем с ума посходили эти христодурки. И плевать бы, люди взрослые, пусть себе творят, чего им хочется, так они же к другим лезут и свое навязывают, а тех, кто принимать не хочет, заживо жгут. Вот чего им, паскудам, неймется, а? Хотите себе молиться? Так молитесь! Других-то чего заставлять?!

Особенно бесило отношение церкви к другим богам, а особенно — к магии. Это, мол, зло чистой воды, и все тебе тут. А почему зло? Ах, в вашей книге написано? И это все? Нет уж, милые, надо вас окорачивать. И жалеть тварей, собравшихся повесить одного из своих только из-за того, что он высказал какие-то мысли, не совпадающие с генеральной линией, Жующая Кости не собиралась. Наоборот, совсем даже наоборот. Воздать им по заслугам полной мерой!

— Ну что, все выяснила? — поинтересовался Кевин.

— Все, — кивнула шаманка. — Будто ты сам не поглядел, чего там, да как. И это, не выкай мне, одна я, не привычная, када говорят, будто меня много.

— Как хочешь, — пожал плечами капитан. — А так, да, посмотрел, конечно. Но так и не понял, за что Дамаса вешать собрались. Что он такого сделал?

— А чего ж тут непонятного? — осклабилась Жующая Кости. — До него дошло, что Род Всевеликий везде. В каждом камешке и в нем самом тоже, как во всех людях и тварях. Ему б помолчать про то, а он радостно со всеми поделился. Ну и отхватил. Для христодурцев это ж ересь страшная! Ему, бедолаге, язык клещами вырвали, чтоб умы не смущал! Отращивать придется. Еще повезло, что вешать порешили, а не на костер.

— Это мелочи, — как-то странно усмехнулся Хитрый Ягуар, он не так давно освоил верхненемецкий язык, на котором шло общение учеников Мастера Душ, через симбионт, и говорил на удивление правильно и четко, не коверкая слова. — Я в молодости бывал у ацтеков, вот там жрецы лютуют! Каждый день сердца у сотен людей на своей пирамиде вырывают. Там слово не так скажи — до вечера не доживешь, если кто услышит.

— Да все жрецы одним миром мазаны… — скривилась старуха. — Знать их не хочу. Уж коли самой богиней стать доведется, так токо такой, чтоб вера чужая не надобна была. Как Черному Кузнецу — плевать он хотел, верит в него кто, аль нет. Он просто есть. Сам по себе. Не паразит, как многие божки, коих и божками то назвать грех. Давить таких надо, что вшей. Мастер Душ и давил, коли чо. На моей памяти десятка два передушил! Оченно паразитов не любит! А уж коли какая тварь в жертву людей хотит, то за такой тварью он охоту устраиваит. И загоняет! Ни одна еще не скрылась!

— И правильно! — кивнул Кевин. — Но сейчас-то вообще богов не осталось, в том числе и Христа, и любящих жертвы. А твари, с которыми мы столкнулись, вообще непонятно что. И…

Он поежился, дернул щекой и почти неслышно добавил:

— Мне с каждым днем все больше кажется, что мы — новый пантеон Терры…

— Та не, — отшатнулась Жующая Кости. — Та брехня! Та…

Потом задумалась, загибая пальцы, после чего принялась изощренно ругаться, поминая всуе Черного Кузнеца и его нездоровые связи с самыми отвратительными гадами мира. До нее дошло, что бывший капитан стражи, похоже, прав, и это шаманке настолько не понравилось, что слов для выражения возмущения не находилось. Причем, похоже, деваться некуда, придется взваливать на себя ответственность за весь мир. А может, и не за один. Тех же Христа, Будду, Зевса, Одина, Сварога и прочих знали в тысячах отражений истинной Земли, одним из которых и являлась их Терра. Но старых богов сейчас нет нигде, судя по всему, ушли. Или их ушли, неважно. Важно, что нигде ни одной эмблемы[11] не осталось…

Хитрый Ягуар в споре не участвовал. Он наблюдал и делал свои выводы, о которых никому не сообщал. Придется стать великим духом? Значит, станет. Исполнять долг? Всю жизнь это делал, ничего нового. Но эти двое старого индейца несколько раздражали. Пора делом заняться, а они все спорят. Наконец он не выдержал и вежливо напомнил, что их помощи ждет переживший пытки человек, которому сейчас очень больно.

— А-а-а… — протянул не ожидавший такого от молчаливого шамана Кевин. — Точно. Идем за Дамасом.

Жующая Кости тоже удивленно покосилась на Хитрого Ягура, но ничего не сказала, только похмыкала. Затем все трое еще раз просканировали через ментал монастырь, нашли келью, в которой держали еретика, и собрались переместиться в нее, к текущему моменту телепортация в пределах планеты и даже планетной системы не составляла для них труда, энергетические центры души и тела достаточно для этого развились.

— Стойте! — поднял ладонь Кевин. — Мы все трое в этой крохотной келье просто не поместимся! Я пойду, тебе, — посмотрел он шаманку, — лучше пока вообще помолчать, напугаешь беднягу своими высказываниями, язык же без костей.

— У тебя будто с костями… — недовольно пробурчала шаманка. — Лады, иди.

Капитан кивнул и шагнул через пространство в крохотную каменную келью, в углу которой на куче гнилой соломы скрутился в клубок, избитый, измученный, болезненно худой человек. На нем была только ряса, напоминавшая скорее грязный и рваный мешок. Он почти незаметно подергивался от боли, иногда постанывал, скреб пальцами по полу. Кевин скрипнул зубами, видя человека в таком состоянии. И его пытали всего лишь за то, что он понял истину? Понял, как на самом деле? Твари, тупые, наглые и подлые твари, жалеть которых не стоит. Недостойны они жалости. Да вообще ничего они недостойны. Даже жизни.

Приготовив исцеляющее плетение среднего уровня, высшее пока еще было ему не по силам, капитан осторожно дотронулся до плеча