— Мистер Дин! — охнул он. — Это вы… Как ваше здоровье? Примите мои соболезнования…

— Спасибо, — ответил я, пытаясь все-таки проглотить этот ком в горле. — А вы молодец: магазин в идеальном состоянии.

— А как же иначе… Какое несчастье, Боже мой! Ужасная трагедия!

— Мистер Брукс, — немного резко сказал я, — мне очень тяжело, думаю, вы понимаете… Но работать здесь я не могу. И не уверен, что вообще смогу. Не знаю, что мне делать: то ли менять место, то ли продавать весь бизнес.

Управляющий всплеснул руками:

— Что вы такое говорите, мистер Дин! Как можно продать дело вашей жизни и жизни мистера Гранта?!

— Да знаю я! Но поймите, в каком я состоянии!

Тут к нам подошел Дэн.

— Дик, это ты… Мне надо поговорить с тобой. Пойдем в кабинет?

— Нет! — заорал я.

Дэн испуганно отшатнулся:

— Прости, пожалуйста, я как-то не подумал…

— Пойдемте на склад, — нерешительно предложил Брукс.

Я с благодарностью посмотрел на него:

— Спасибо! И извините меня оба, я немного не в себе.

Мы пришли в складские помещения, сели на коробки у холодильников.

— Мистер Брукс, Дэн, — начал я. — Я очень нуждаюсь в вашей помощи. Кроме вас, в нашем деле мне больше не на кого опереться. Давайте вместе решим, что теперь будем делать.

— А что ты хочешь? — спросил Дэн.

— Я знаю, чего я не хочу, — ответил ему я. — А не хочу я торговать цветами в том месте, где убили моего друга. И этот кабинет я больше видеть не могу.

— Может, вам стоит взять отпуск? — предложил Брукс.

Я задумался.

— Может, и стоит… Значит, так. Считайте, что я действительно в отпуске, магазин оставляю на вас обоих: оранжереи, садовники, переговоры с поставщиками и все остальное тоже. Разумеется, я втрое поднимаю вам зарплаты. Справитесь?

— Справимся, — ответили они хором. Я почувствовал, как мне становится легче, и мерзкий ком в горле начинает таять.

— Ну вот и ладно. А я пока подыщу покупателя и новое место для нашего магазина. Вы пока работайте, как прежде. Надеюсь, потом мы просто все вместе дружно переедем — и все. Договорились?

— Отличная идея, мистер Дин! — воскликнул Брукс. — Куда лучше, чем продавать весь бизнес. Смена места всем нам пойдет на пользу. А теперь я пойду, с вашего разрешения, телефоны с утра разрываются.

Когда он вышел, Дэн робко спросил меня:

— Дик, а что мне делать с вещами Тима?

Господи! Вещи Тима, как я мог забыть?!

— Где они? В его квартире?

— Нет, у меня. Понимаешь, когда все случилось, полиция провела у Тима обыск, все вверх дном перевернули, а квартира же не его, сам знаешь, он ее всю жизнь снимал. Хозяин, не помню, как его зовут, попросил меня собрать его вещи, раз уж квартира Тиму больше все равно не нужна… — голос Дэна дрогнул. — Я и собрал, и за месяц заплатил, так что вещи у меня, в коробках. Их немного: всего две.

— Что там?

— Книги, фотографии, костюмы… Ну, одежда еще кое-какая…

— Фотографии привези мне, а остальное оставь у себя. Или отдай в приют. Или в церковь. Я все равно никогда не смогу носить его одежду.

— Хорошо, — Дэн кивнул. Потом поднял голову, и я увидел, что в глазах у него застыли слезы. Черт! Я опять стал сглатывать противный комок.

— Не надо, Дэн!

— Извини, я просто до сих пор не верю, — он смахнул предательскую слезинку, выбежавшую из глаза.

Я похлопал его по плечу:

— Я сам не верю, Дэн, и никогда не поверю. Тим всегда будет с нами, понял? Мы должны держаться, обязаны.

— Лучше бы я вышел тогда… проверить… — чуть слышно сказал Дэн.

Я встряхнул его за плечи:

— Ты в своем уме?! Не вздумай себя винить, понял? Ты ни в чем не виноват, Дэн! Ты молодец, ты сразу вызвал скорую и полицию, ты продлил ему жизнь на целые сутки, благодаря тебе я успел приехать к нему, еще живому, понимаешь?! И я видел его, еще живого, и он смотрел на меня, слышишь?!

Я не заметил, как растаял комок в моем горле, не заметил, когда перешел на крик, и только по расплывающемуся передо мной лицу Дэна понял, что сам плачу. Понял и разозлился на себя. Хватит! Нельзя быть таким мягкотелым, нельзя, ради Тима, ради памяти о нем…

— Все, Дэн, поплакали и будет, — я вытер лицо. — Надо жить дальше. Мне пора.

Я прошел почти всю Оксфорд-стрит, расспрашивая знакомых и не знакомых мне торговцев, видел ли кто-нибудь из них кого-нибудь подозрительного в ночь убийства. Все сокрушенно качали головами, сочувственно охали и ахали, но никто ничего не видел. Ведь на Тима напали уже сильно за полночь, когда все магазины, как правило, закрыты.

Я сел в машину и поехал в свой дом… Вернее, в свой бывший дом. Не знаю, что на меня нашло, но я не мог больше жить в нем, как не смог находиться в нашем с Тимом кабинете. К моему удивлению, на заборе я обнаружил свежую табличку с кричащей красной надписью: «Продается». Да-а, все-таки в деловой хватке моему тестю не откажешь! Я медленно обошел все комнаты, собрал кое-какие вещи и позвонил миссис Ллойд: как-никак мы столько лет знакомы.

Выслушав соболезнования, я объяснил миссис Ллойд, что переезжаю, поблагодарил за все и простился с этой чудесной женщиной, решив, что вышлю ей чек с какой-нибудь приятной суммой в знак благодарности за годы работы в моем доме.

Потом я в последний раз запер двери, не оглядываясь, сел в машину и уехал на Грин-стрит, отметив про себя, что уже начинаю осваиваться в доме своего тестя.

Уже в холле я услышал знакомые звуки: Шопен, ноктюрн с каким-то замысловатым названием. Брэнда сидела за роялем в гостиной. Когда я вошел, она прекратила играть и бросилась мне на шею:

— Привет! Я скучала. Где ты был?

— Привет, милая… Ездил в магазин и домой.

— И как там?

— Все в порядке. Дом уже выставлен на продажу, спасибо твоему отцу, а вот с магазином чуть сложнее: надо искать новое место, так что я временно в отпуске. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, Дик.

— Нормально? — я внимательно оглядел ее. — Брэнда, ты такая худенькая и бледная! Мне это совсем не нравится.

Она прижалась ко мне всем телом:

— Дик, давай не будем, ладно? И так столько всего произошло… Надо как-то выживать, не думай об этом.

— Твой отец сказал, что тебе нехорошо…

— Ничего страшного, просто пару раз опять шла кровь… Да и с аппетитом как-то неважно: совсем не хочется есть…

— И это называется «ничего страшного»?! — я схватил ее за руки. — Брэн, я только что потерял друга, я просто не готов больше терять кого-либо, а тем более тебя! Поехали к доктору Стивенсу.