Алессандро молчал. Слишком многое он узнал за последние полчаса, и ошеломляющие новости с трудом укладывались в затуманенной дурманом голове. Мысли путались. Сначала его озарила радость: «Джулия свободна! Она не выйдет за Энрике!» Правда, он тут же устыдился этой мысли, продиктованной эгоизмом. Что им делать с Фалетрусом? Без сомнения, доктор был преступником, однако если его рассказ правдив… Если подтвердится, что дон Арсаго действительно отравил Беатрису Граначчи… Страшно подумать, как это воспримет Рикардо! Вызовет графа на поединок? Нехорошо, если им придется снова подраться… Алессандро предпочел бы бросить вызов всем брави Венетты, чем причинить зло брату Джулии. Не лучше ли скрыть позорную тайну, позволив доктору сбежать? Что было, то быльем поросло.

Эту мысль он тоже отбросил как трусливую и недостойную. Правосудие в Венетте должно быть одинаковым для всех, иначе в этом нет никакого смысла. Но поверят ли Фалетрусу судьи? Сочтут ли его обвинения убедительными, или увидят в них лишь жалкую попытку оправдаться в собственном преступлении? Алессандро искоса взглянул на доктора. Тот отнюдь не выглядел испуганным. Наоборот, облегчив душу признанием, он как будто обрел новые силы.

– Вы совсем не боитесь суда? – задумчиво спросил он. – На что вы рассчитываете?

– На божью милость, – усмехнулся Фалетрус. Его кривая волчья ухмылка заставила начальника стражи в тревоге подняться на ноги:

– Что вы имеете в виду? Где дон Арсаго?

Некоторое время доктор изучающе смотрел на него. Затем медленно произнес:

– Я думаю, в крипте. Вместе с Джулией. Он давно мечтал увидеть кьямати в полной силе. Вот теперь и увидит. Сегодня как раз подходящая ночь.

От этих слов Алессандро пробрал озноб. Он бросил взгляд в окно – там за решетчатым переплетом синели сумерки. В памяти всплыли легенды об иных, живущих на дне моря, просыпающихся с луной… О безжалостных тварях с холодной кровью, которые выходят на землю лишь для того, чтобы уничтожить всех на своем пути.

– Матерь божья, – пробормотал он. Схватил висевший на стуле тяжелый пояс, застегнул торопливо, сорвал со стены меч. Взял было колет – но отложил. Некогда возиться с застежками, да колет и не налезет на плечевую повязку.

Старый доктор встал у него на пути, схватив его за рубашку слабыми руками:

– Стойте! Вы там зачем?!

– Но Джулия!..

– Забудьте о девушке, это уже не она! Тот проклятый остров испортил, отравил ее. Я видел ее глаза… Морские ведьмы, променявшие души на магию, – такие же одержимые твари, как дон Арсаго. Пусть одно чудовище пожрет другое, вам что за дело?! Останьтесь здесь!

– Она – не чудовище, – раздельно сказал Алессандро. Аккуратно подвинул доктора в сторону, схватил плащ и вылетел в коридор.

***

На середине винтовой лестницы я остановилась, успокаивая дыхание. Спускаться было страшно. В тесной каменной трубе было нечем дышать, вонь накатывала снизу густыми тошными волнами. Из кирпичных стен сочился пронизывающий холод, сырость скользкой пленкой оседала на ступенях, давно истершихся от сотен ног, ходивших по ним. Ступать приходилось с осторожностью. Сцепив зубы, чтобы не стучали от страха, я упрямо продолжала спускаться в скрученную винтом темноту. Шаг – ради Пульчино, еще шаг – ради Джулии…

Как она плакала в монастыре, получив письмо Рикардо! Я не знала, что делать, увидев свою веселую, беспечную подругу в таком отчаянии.

– Я не поеду в Венетту! Я не верю им! Мама хотела уберечь меня от этой свадьбы – и вот она мертва! – рыдала Джулия. – Слабое сердце?! Как бы не так! Больше похоже на яд! Дон Арсаго ни перед чем не остановится, лишь бы заполучить в свою семью волшебницу кьямати! Как только он узнает, насколько слаб и ничтожен мой дар, меня тоже убьют!

В последнее время я все чаще подменяла Джулию на занятиях. Монахини меня хвалили. Но теперь наш невинный обман мог выйти боком.

Шмыгнув носом, Джулия решительно вздернула голову, размазав слезы по щекам:

– Я не поеду к Арсаго. Роберто увезет меня, он давно обещал на мне жениться, с первой встречи. Мы уедем в Аримин, а уж там его родня сумеет нас защитить!

Я с сомнением покачала головой. Патрицианке, чье имя значится в Золотой книге, не полагалось выходить замуж за чужеземца. Возлюбленный Джулии, синьор Роберто д’Эсте, о котором она давно прожужжала мне уши, был, конечно, всем хорош, однако он не был венеттийцем. Узнав об их свадьбе, Рикардо пришел бы в ярость. А уж Совет Десяти взвился бы, как стая чаек, это точно! Джулии на роду было написано осчастливить своей рукой (и приданым) кого-нибудь из сенаторов, скрепив тем самым выгодный политический союз. Однако судьба распорядилась иначе, когда романтически настроенный синьор из Аримина, собиратель песен и сказок, добрался до нашего захудалого островка, заглянул за ограду монастыря и увидел там девушку с глазами цвета янтаря, прекрасную, как рассвет. Сердце его вспыхнуло и затрепетало. Они с Джулией сговорились очень быстро, каштан тому свидетель. И вот теперь, когда дон Арсаго черной тучей возник на нашем горизонте, подруга решилась на побег.

В этот злосчастный момент у меня созрела идея:

– Тебе действительно незачем ехать в Венетту. Поеду я.

Тогда мне казалось, что я все отлично придумала. Уж я-то дознаюсь, кто погубил донну Беатрису! А когда найду убийцу, покажу ему такие чудеса искусства кьямати, что он сразу околеет от ужаса! И клянусь головой Хорро, его смерть легкой не будет! Кроме того – мое сердце возбужденно заколотилось – я ведь буду жить в одном доме с Рикардо… В те далекие дни я была еще влюблена, так что часто видеться с Рикардо мне казалось невиданным подарком судьбы.

Разумеется, я понимала, что за эту авантюру мне придется дорого заплатить. Нельзя вызвать живущих-под-морем – и уйти от них безнаказанной, как ни в чем не бывало. Я не стала посвящать подругу в эти детали, да и сама о них не особенно волновалась. От судьбы не уйдешь. Жизнь каждой кьямати рано или поздно вливается в море…

Наш побег с острова прошел без сучка и задоринки. Синьор д’Эсте подобрал мне одежду бедной рыбачки, а также сговорился с одним стариком, который согласился отвезти меня в Венетту. Свой монашеский балахон я оставила в крипте, и пусть наставницы думают, что хотят! Джулия должна была отправиться в город в барке с другими монахинями, ехавшими поклониться образу Святой Виадоры, так как наш отъезд пришелся как раз накануне праздника. Мы восприняли это как счастливое предзнаменование, будто нас благословляло само море. Джулия так и отписала брату: мол, нет необходимости утруждать Фабрицио и гонять его на далекий остров; она прекрасно доберется со святыми сестрами и подождет Фабрицио в гостинице на Пьяцетте, где обычно отдыхали паломники. В той гостинице мы и поменялись. Джулия, воссоединившись со своим возлюбленным, села на корабль, отправлявшийся в Аримин, а я, приняв образ гордой патрицианки, с колотящимся от страха сердцем отправилась в дом Граначчи.

Так я ступила на извилистую тропу лжи, которая в конце концов привела меня сюда, в тайную крипту рода Арсаго. Навстречу Пульчино, как я робко надеялась.