за помидором, чтобы нарезать для салата, Морган обняла меня сзади за талию и поцеловала в шею.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Ты можешь нарезать огурцы. – Я просто не хотел ее куда-нибудь отпускать.

В одном из ящиков она нашла нож, сполоснула под водой огурец и повернулась ко мне, загадочно улыбаясь.

– Чему ты улыбаешься?

– Мне нравится готовить еду вместе с тобой – это так уютно и по-домашнему.

– Лучше, чем обслуживание в номере?

– Ну так далеко я бы не заходила.

Я рассмеялся.

– Вы помогали маме на кухне, когда были маленькими?

– Не очень. Для моей мамы кухня всегда была местом отдыха. Она наливала себе бокал вина, включала радио и потихоньку готовила. В наши с сестрой обязанности входило потом убирать. Мама ненавидит уборку. Кстати, так же как и я… но что поделаешь.

Пискнул таймер, и я достал из духовки блюда. Как ни странно, курица получилась такой, как и обещали в рецепте. Разложив еду по тарелкам, я все отнес на стол, вместе с салатом и бутылочкой покупной заправки. Прежде чем сесть, Морган оглядела стол.

– Чего-то не хватает. – Она поискала в гостиной и спальне и вернулась со свечами. Украсив ими стол и погасив свет, села к столу. – Так лучше, тебе не кажется?

Ее лицо при свете свечей напомнило мне, как она выглядела в ту ночь, когда мы впервые занимались любовью, и мне оставалось только кивнуть.

Морган, похоже, действительно понравилась курица – она съела два куска вместе с печеным картофелем и щедрыми порциями салата и спаржи. После того как мы убрали со стола, Морган удивила меня, спросив, не осталось ли вина с предыдущего вечера. Она перенесла свечи на журнальный столик, и мы устроились на диване, потягивая вино и просматривая фотографии, сделанные на яхте. Я должен был бы уже привыкнуть к красоте девушки, но, увидев фотографии, был потрясен ее фотогеничностью.

– Можешь переслать их мне?

– Отправлю «Эйрдропом»[12].

– А что это такое?

Она закатила глаза.

– Включи свой телефон и нажми «Принять», когда появится сообщение.

Я сделал все, как она сказала, и почти мгновенно фотографии оказались на моем телефоне.

– Ты действительно не знаешь, что такое «Эйрдроп»? – рассмеялась Морган.

– Если бы ты могла представить себе мою обычную жизнь, ты бы не спрашивала.

Она молча улыбнулась, посмотрела на свой бокал и глубоко вздохнула, настраиваясь на разговор, которого я ждал и боялся – начнутся вопросы, на которые я не смогу ответить.

– Что с нами будет?

– Я не знаю.

– А чего бы ты хотел? – спросила она, не отрывая глаз от вина. – Разве ты не хочешь, чтобы мы были вместе?

– Конечно, хочу.

– Но как? Ты думал?

– Только об этом я и думаю последнее время, – признался я.

Только тут она подняла на меня свои ярко горящие глаза.

– А знаешь, что думаю я?

– Понятия не имею.

Морган поставила бокал с вином и взяла мои руки в свои.

– Я думаю, что ты должен поехать со мной в Нэшвилл.

У меня перехватило дыхание.

– В Нэшвилл?

– Сначала ты поедешь на ферму, чтобы уладить все дела, а потом приедешь ко мне. Мы сможем вместе писать песни, вместе воплощать свои мечты. Если все получится, наймешь на ферму больше людей, расширишь хозяйство, начнешь выращивать говядину травяного откорма, как предлагала твоя тетя. И тебе не придется заниматься всем этим самому.

У меня пошла кругом голова.

– Морган…

– Подожди, – требовательно остановила она. – Дослушай, пожалуйста. Ты и я… наши отношения… Я никогда не думала, что можно кого-то полюбить вот так – за считаные дни. Я неромантична и никогда не мечтала о прекрасном принце. Но ты и я… Я не знаю, как так получилось. Мы идеально подходим друг другу.

«Как части сейфового замка», – пронеслось у меня в голове.

– С первой минуты у меня возникло ощущение, что я всегда тебя знала и могу довериться тебе во всем. Такого со мной никогда не было, а потом – когда мы стали вместе сочинять музыку… – Морган замолчала, и на ее лицо легло выражение удивления и восторга. – Я никогда и ни с кем не чувствовала себя так… в унисон. – Она перевела взгляд на меня. – Разве ты хочешь все это потерять?

– Нет. Я хочу тебя и хочу, чтобы мы были вместе.

– Тогда давай со мной. Приезжай в Нэшвилл, когда сможешь.

– Но ферма… и моя сестра…

– Ты сам говорил, что на ферме теперь легче, и у тебя есть управляющий. А если твоя сестра захочет поехать в Нэшвилл, бери ее с собой. Она ведь может вести свои дела из любого места, верно?

Я подумал о Пейдж, подумал обо всем том, что я не смог про нее рассказать.

– Ты не понимаешь…

– А что тут понимать? Твоя сестра – взрослая женщина. Или дело в чем-то другом? – Морган сделала паузу, а затем продолжила: – У тебя потрясающий голос и замечательно получается сочинять песни. У тебя дар, о котором другие только мечтают! Разве можно им пренебрегать?

– Я не ты, – отшутился я, хотя понимал, что в этот момент нужно быть очень серьезным. – Ты не видела себя на сцене.

На ее лице появилось грустное выражение.

– Но и ты себя не видишь со стороны. Не видишь того, что вижу я, что видит публика. В тебе живет понимание того, что музыка – это нечто удивительное и волшебное, чем люди могут делиться. Что это универсальный язык, доступный любому. Сколько радости ты можешь принести своим творчеством!.. Ты слишком талантлив, чтобы прозябать на ферме.

Я растерялся настолько, что едва пролепетал:

– Я не хочу тебя потерять.

– Так не теряй! – воскликнула Морган. – Скажи, ты всерьез говорил, что любишь меня?

– Конечно.

– Тогда, прежде чем отказываться ехать в Нэшвилл – потому что я так давлю на тебя, или потому, что ты не хочешь быть со мной, – подумай над тем, чтобы сделать это для себя.

Морган опустилась на колени лицом ко мне.

– Пообещай мне. Пообещай просто подумать, ладно?

Когда она меня убеждала, передо мной разворачивались картинки, как мы вместе сочиняем музыку, строим наше будущее. Наслаждаемся жизнью без проблем и стрессов, которыми сейчас наполнена моя жизнь. Морган права: моя тетя и менеджеры способны самостоятельно справиться на ферме. Теперь, когда мы выстроили распорядок и добились определенного ритма, все стало проще, но…

Но… Пейдж.

Голова буквально разрывалась.

– Да, – наконец сказал я, выдохнув, – я подумаю.

51

В тот вечер мы больше не возвращались к этой теме; я остался наедине со своими сомнениями и