— С позиций психологии, ее показания для присяжных будут звучать куда более весомо и убедительно, нежели слова любого бандоса из шайки Литвина, — весомо добавил подполковник.

— Так она сейчас в каком статусе? — уточнил Холин. — Да и где вы ее до сих пор содержали?

— Она на подписке о невыезде. А жила все это время на нашей явочной квартире. Просто обстоятельства сложились так, что…

— Господа, я предлагаю не тратить времени даром! — недовольно перебил подчиненного Хомутов, уводя его от скользкой темы. — Руслан Сергеевич, забирайте коллег и везите их на знакомство с фигуранткой. Можете взять мою машину, я сейчас распоряжусь. — Подполковник пододвинул к себе телефонный аппарат, снял трубку и договорился с дежурным о машине, после чего спросил у Холина с плохо скрываемой надеждой: — Так, может, вы ее все-таки прямо сегодня от нас и заберете?

— У нас нет для этого соответствующих полномочий и распоряжений. Сначала надо кучу бумаг оформить. Опять же, я пока плохо себе представляю, куда мы ее денем. У нас, в отличие от вас, с явочными квартирами, мягко говоря, туговато.

— А вот это, извините за грубость и прямоту, ваши проблемы! В любом случае, согласно распоряжению руководства Главка, в течение недели свидетель Нежданова должна быть передана под надзор и опеку вашего ведомства! Всего доброго! Руслан Сергеевич, займитесь товарищами.

Хомутов демонстративно склонился над бумагами, давая понять, что он сейчас чертовски занят, а разговор, соответственно, окончен. Холин и Крутов недоуменно переглянулись, не понимая причины метаморфозы, внезапно случившейся с подполковником. В следующий момент следователь отчаянно показал им глазами: дескать, «Пошли, мужики, пока не началось», — и все трое отправились из начальственного кабинета…

…«Гоблины» и их новый знакомый покинули здание Следственного комитета, вышли на набережную канала Грибоедова и, перед тем как погрузиться в машину, не сговариваясь, решили выкурить по сигарете, а заодно обменяться впечатлениями.

— Чего это твой шеф под конец как-то нездорово раздухарился? — поинтересовался Холин.

— Это он на упоминание явочной квартиры так среагировал. За нами неплохая двушка закреплена в самом центре, на Радищева. Понятно, что такой сытый недвижимый актив для всякой ерунды, вроде встречи с агентами, нормальный вменяемый начальник использовать не будет. Это ж идеальное место, чтобы и побухать, и бабу привести! Да и просто переночевать, когда домой возвращаться влом. А тут пришлось Нежданову туда вселить — она ведь приезжая, со Ставрополья, своего жилья в Питере нет. До посадки-то ей Литва апартаменты снимал, а теперь всё, халява закончилась.

— Понятно. Аналогичный случай был в Тамбове.

— Вот босс, когда ему ситуацию обрисовали, и осерчал, конечно. Но куда было деваться? К тому же он наивно полагал, что эта бодяга с Неждановой от силы неделю, ну две займет. Да мы и сами, если честно, надеялись: даст она показания на Литву, и пусть катится после этого на все четыре стороны. Вон, хотя бы в свое родное село Жабино. А тут такая жара началась.

— Какая?

— Да у наших, как теперь выясняется, против Литвы… Короче, всё кисло.

— В каком смысле кисло? — со странным азартом вцепился в интригу доселе флегматичный Крутов.

— Да трещит там уголовное дело и по швам, и поперек. Уже где-то под десяток эпизодов отвалилось. Вот наши и засуетились: «Нежданову — в свидетели обвинения, однозначно!» Потому и подписочку ей скоренько оформили, задним числом. Ну, Хомутов, естественно, и взъелся! Типа, беспредел! Нецелевое использование оперативных сил, средств и материально-технической базы! «Мы не надсмотрщики — мы сыщики!» А на самом деле, — Купин презрительно усмехнулся, — просто баба у него простаивает нетрахана. Потому как водить некуда.

— По-моему, сейчас с этим особых проблем нет! Открой любую газету объявлений — там куча почасовых аренд квартир. Я уже молчу за отдельные кабинеты в саунах.

— Так это же деньги платить нужно. А здесь свое халявное помещение… Вот он и изыскал способ Нежданову вам сбагрить. Как говорится, баба с возу — и волки сыты.

— Цельная оперативная комбинация, однако! — недобро констатировал Холин. — Креативную энергию твоего шефа, да в служебных целях — цены б ему не было!..

* * *

— Только вы это, мужики… Короче, не звоните про то, ладно? Я ведь вам чисто по дружбе рассказал.

— Не ссы, браток. Мы своих не закладываем. Если за яйца не прихватят, конечно.

— Тогда поехали знакомиться, что ли? Вон она, наша командирская тачка стоит. Хомутов от сердца оторвал — лишь бы вы поскорее жилплощадь освободили…

Санкт-Петербург,

11 сентября 2009 года,

пятница, 13:40 мск

— …Виталя, ты — молодчина!

— Андрей, ты меня пугаешь! У нас что-то случилось?

— Я говорю, что все бумаги, тобой подготовленные, кем надо подписаны и где надо завизированы.

— Хочешь сказать, что добро на самовывоз Анзори получено?

— Именно так. Поэтому срочно до него дозванивайтесь — пусть пакует чумоданы. Выезд сегодня, ориентировочно в пять вечера.

— А транспорт? Сергеича дернуть?

— Хренушки! Транспорт — его. Тем более что наш «пепелац» туда просто не доедет. Сразу предупреди, что любовницу взять не сможем, некуда. Если хочет — пусть своим ходом добирается.

— А кто поедет?

— В команде сопровождения я, Холин и Тарас. Лучше бы, конечно, было тебя взять вместо поэта-песенника, ну да ты у нас нынче тяжело отравленный. Всё понятно?

— Так точно. Слушай, Андрюха, тут ребята, для полноты ощущений и создания атмосферы серьезной делюги, предложили нагнать дополнительной жути.

— Это как?

— Чтоб сопровождение выдвинулось по полной оснастке: в брониках, с автоматом. Короче — все дела.

— Это кто там у нас такой креативщик? Неужто поэт?

— Он самый. А как ты догадался?

— «Узнаю брата Колю». Ладно, я не возражаю. Нехай будет серьезная делюга.

— Ты сам скоро в конторе будешь?

— Примерно через час. А что?

— Анька должна подъехать, крестника продемонстрировать. Типа, первый выезд в большой свет.

— Скажи ей, пусть обязательно меня дождется. И, смотрите там, дите не затискайте…

* * *

Накануне случившийся долгожданный ночной дождь спасительной свежести не принес, и с утра погода вернулась на круги своя. Парило нещадно: город плавился, а его измученные горожане плавно стекали на асфальт. Словом, бабье лето в этому году обладало всеми замашками беспощадной стервы, которой нужно все, сразу и по максимуму.