Гай демонстративно отвернулся, так чтобы его напарники не видели какой яростью и ненавистью искажено сейчас его бледное некрасивое лицо.

— Вопросов нет, — удовлетворенно констатировал Зеча и глянул на часы. — По моим подсчетам, у нас есть еще минут пятнадцать. Ну да рано всегда лучше, чем поздно. Бугай, двинем, пожалуй?

Приятель молча кивнул и чуть ли не с облегчением первым выбрался в дождь — участие в акции «упыреныша Гая» напрягало его изрядно. Бугаец открыл багажник, достал из него большую, явно тяжелую сумку, после чего вместе с Зечей они углубились в непролазную чащу, срезая угол поворота шоссе, очень опасного, надо сказать, поворота, который давно не мешало бы сгладить. Дорожникам — незачет, однозначно…

— …Нет, брателло, ты мне все-таки объясни: на кой хрен мы взяли с собой этого урода? Тьфу, пакость какая! Где ты только откопал такого? У этого перца половое развитие отстает от физического, но опережает умственное.

— То было настоятельное пожелание заказчика. А заказчиков, как и родителей, не выбирают.

— Понятно. Решили, типа, повязать вассала кровью. Кина про мафию насмотрелись.

— Бугай, тут такое дело… — Зеча замялся. — Там, в тачке, помимо Анзори и его водилы, еще три мента едут. Один так совсем зеленый пацан, стажер.

— И чего?

— Да не хотелось бы, без особой на то нужды, и их в рай посылать. Опять же Курт за них просил.

— Вот пусть Курт у боНбы за них и попросит. А то отъел, понимаешь, жопу на два базара! — рассердился Бугаец. — Как я, по-твоему, их должен отсортировать, если они все в одной банке? Ты че, с утра яичницы объелся?

— Ну, извини. Херню смолотил! — вздохнул Зеча. — Говорил и сам понимал, что херня. Просто как-то…

— Это твое «просто как-то» называется «перед Господом выслужиться захотел». Вроде, типа заступился перед злым Бугайцом. Сделал все что мог. А злой Бугай, сука такая, уперся в свою бомбу — и ни в какую! Нормальное кино!

— Всё, проехали. Офоршмачился я малёха, признаю.

Продравшись сквозь лес, приятели снова вышли на шоссе.

— Так мы поджигаем фитиля? Или как? — спросил Бугаец.

— Да гори оно!

— Тогда банкуй, полководец.

— Вон, по левой стороне, булыгу ледниковую видишь? — Зеча показал рукой в сторону каменной горки, сложенной природой и временем из покрывшихся мхом гранитных валунов. — Я там расположусь. Соответственно, твоя точка — о правую сторону. Во-он, в тех соснах, на пригорочке. Смотри, не заблудись!

— Постараюсь.

— Тогда всё. Рассредоточились. — Чавкая по грязи, Бугаец направился к указанным соснам. — Серый!

— Чего еще?

— Будь осторожнее!

— А с таким, как твой Сева, напарником, по-другому никак. Иначе — вилы! — усмехнулся тот, растворяясь в завесе дождя…

* * *

…Автомобильные дворники на последнем издыхании разгребали потоки воды, беспрестанно обрушивающиеся на ветровое стекло. Именно в такую лютую погоду и начинаешь по-настоящему ценить комфорт и «всё-по-барабанность» хорошей машины. Джип Гурцелая скользил по мокрому шоссе как скутер, обдавая фонтанами брызг и грязи изредка попадающиеся навстречу машины.

На первой парте рядом с Дживаном расположился Гриша Холин. Соответственно на «камчатке» разместился сам хозяин, поджатый с боков Тарасом и Лоскутковым. Под ногами у молодого лежал автомат, на который Коля периодически с любовью посматривал, втайне гордясь, что ответственным за грозное оружие сегодня впервые назначили именно его. О том, что назначение состоялось исключительно в воспитательных целях, а рожок автомата был пустым, Николаю говорить не стали.

По дороге народ азартно травил байки. Вернее, этим ремеслом занимались преимущественно Тарас и Григорий. А вот Анзори Паатович, напротив, был напряжен и угрюм донельзя. Похоже, это на него так подействовали нынешний «гоблинский» маскарад, а также суровые напутствия Мешка, лично спустившегося проводить джип в автопробег Санкт-Петербург — Громово.

— …А вот мне еще один ветеран рассказывал: в войну в Ижевске работал завод по производству ППШ.

— Хорошая машинка.

— Что ты! Так вот. Как известно, во время стрельбы ствол автомата раскаляется. И вот, чтобы избежать деформации, на заводе разработали особую процедуру закалки стали. Несколько лет всё шло зашибись, продукция сплошь «Знак качества». А потом вдруг массово попер брак — ведет стволы, и все тут. Естественно, зашебуршились энкавэдэшники: диверсия, саботаж. Сразу для порядку кого-то арестовали…

— Ну, это само собой.

— Начали проверку.

— То есть сначала арестовали, а потом начали? — удивился молодой.

— Естественно, — подтвердил Холин. — У нас такой подход до сих пор практикуется. В общем, вскоре вызнали, что по болезни вышел на пенсию старый мастер, который всем этим делом заправлял. Его срочно выдернули на допрос с пристрастием, и оказалось, что все эти годы старик, приходя на работу, два раза в день мочился в закалочный бак с водой.

— Зашибись рецептура! — хохотнул Тарас.

— Более того, оказалось, что столь поразительным эффектом обладает только его анализ. Пробовали мочиться другие — ни фига, не выходит каменный цветок. В общем, пришлось старику возвращаться на свой трудовой пост.

— Хороша история. Как говорится: «Есть многое на свете, друг Гораций…»

— Гораций? Это какой Гораций? Часом, не из Кутаиси? — встрепенулся водила. — Я с ним, короче, в одной школе учился.

— Нет, Дживанчик. Не хочу тебя огорчать, но, боюсь, Гришкин — он из другой школы.

— Да-а, не повезло бедолаге. В такую погоду никто не остановится, — вдруг поцокал языком Дживан, заприметив впереди по правому борту «шестерку» с включенными аварийными огнями.

Холин вытянул шею, всмотрелся.

— Есть такое дело. А ну-ка давай, браток, притормози.

— Зачем?

— Что ж теперь, если кругом сплошь животные равнодушные, и нам уподобляться? Давай-давай, останавливайся. Может, человеку помощь нужна?

— А может, водила просто поссать остановился?

— И так бывает. Я, кстати, в таком разе охотно к нему присоединюсь. Тормози, Дживан.

Водитель послушно остановился, и Холин, нахлобучив каску (зонтиков от дождя они, естественно, не захватили), вылез из джипа. Ощущение: словно бы с мостков в речку сиганул…

…В расстегнутой летней куртке, из-под которой явственно просматривался бронежилет, Григорий не спеша пересек шоссе и направился к «шестерке». В этот момент водительское окошко в ней приопустилось и из салона (в качестве приветствия, видимо?) прогремел выстрел.

«Броня» словила пулю. Получивший ощутимый удар под дых Холин машинально рухнул на асфальт и, еще не осознавая «что за хрень происходит?», стал перекатываться по лужам в сторону джипа. Вдогонку раздались еще два выстрела: первый, срикошетив от дорожного покрытия буквально в нескольких сантиметрах от Григория, ушел в сторону леса, а вот второй угодил аккурат в переднее левое колесо. Раздался громкий хлопок, и из продырявленного протектора с посвистом стало мощно травить. Вот и верь теперь поговорке про «два раза, снаряд и воронку»! В понедельник — стрела, в пятницу — пуля.