При других обстоятельствах она или заставила бы его подчиниться, или поспешила бы от него отделаться. Но если все пойдет по плану, то она не задержится на Компсоне, чтобы тратить время на дрессировку Кинца.

– Ну, а чем Кинц занимался там, внизу? – повторила она. – И что за делишки были у него с Войтом?

Маккуина будто на гвоздь посадили.

– Я не прошу тебя выносить сор из избы, Маккуин. Мне просто нужно знать, на чем я могу его поймать.

– Я понимаю, – с неохотой ответил Маккуин. – Но я рискую работой, если стану раздражать тех, кого не нужно.

Ли посмотрела на него, прищурив глаза.

– Значит, Кинц не просто жульничал с Войтом. Кинц – это человек Хааса в конторе. Это так? Или и Войт был таким же?

Достаточно было взглянуть на выражение лица Маккуина, чтобы понять: она попала в точку.

– Так что еще, кроме снабжения информацией, делали Войт и Кинц для Хааса? – спросила она.

И снова молчание.

Ли откинулась на спинку стула и закурила.

– Боже, Брайан. Скажи, если хочешь. Если не хочешь, не говори. Ты и я – взрослые мальчик и девочка. Я не собираюсь тратить свое время, чтобы вытягивать из тебя это.

– Я ничего не знаю, – ответил Маккуин. – Честно. Я просто повторю слухи. Но… Войт разбирался в практической стороне вопроса. Всегда сплетничают о том, что служба безопасности шахты берет взятки. Шансов, видит Бог, полно. Но Войт… слухи о нем были уж слишком упорными. Если бы вы хоть немного знали Войта, то не удивлялись бы этому.

– И ты думаешь, что Кинц мог перейти Войту дорогу?

– Я так не говорю. Но это вполне возможно.

Ли положила список и встала.

– Тогда пойдем и поговорим с ним. Пока птичка Хааса не насвистала ему в ухо.

Найти Кинца оказалось не просто. В конце концов они столкнулись с ним в одном из стриптиз-баров на пятом уровне. Его собутыльниками были наемные охранники компании, похожие на вышибал из бара. Все были настолько пьяны, что им трудно было двигаться с тяжелой амуницией.

– Хочу поговорить с тобой, – обратилась Ли к Кинцу. Он посмотрел на нее, не отрывая руки от стакана с выпивкой.

– Я буду на службе завтра в восемь. Не поздно?

– Боже, Кинц, – взорвался Маккуин. – Мы ищем тебя с трех часов дня!

– А откуда я об этом должен знать, Брайан? Кинц произнес имя Маккуина так, словно в нем заключался смысл какого-то сального анекдота.

– Ты мог хотя бы ответить по переговорному устройству.

Кинц развалился в кресле, улыбнулся и протяжно сказал:

– Ах да, мы – в любимчиках. Ну, так маши хвостом сильнее – возьмут на ручки.

– Ну, хватит, – сказала Ли. – Я не в детском саду и не собираюсь вас разнимать. А что, если мы с Карлом пройдем за угол и попьем кофейку?

Кинц не очень и сопротивлялся. Ли удалось вытащить его из бара и провести по улице, поддерживая его за локоть.

– Что вы от меня хотите? – спросил он, когда они сели за столик и им принесли две чашки горячего кофе. – Я сейчас не на службе, если вы не заметили. И мне вовсе не нравится, когда меня таскают за ручку, как ребенка.

Ли улыбнулась и закурила сигарету.

– Я не помню, чтобы спрашивала о том, нравится тебе что-то или нет, – сказала она ласковым голосом. – На самом деле я точно знаю, что мне на это наплевать. Мне следовало уволить тебя в тот же день, когда я прибыла сюда. Но я слишком ленива, ведь если бы я вышвырнула тебя, то мне пришлось бы тратить время, чтобы определить, кто станет новым стукачом Хааса в конторе.

– Что вы имеете в виду?

– Что ты делал на шахте в день пожара?

– Работал.

Он старался выглядеть спокойным, но моментальное напряжение вокруг глаз выдавало его.

– Где?

– Работал на эту тупую сучку, Шарифи.

– Вы точно ладили. Одно удовольствие, должно быть.

– Вы бы не смеялись так, если бы столкнулись с ее дурью. Я знал ее еще раньше. Не то чтобы она помнила. Она вела физику у нас в колледже.

Ли задумалась, не зная, чему удивляться больше: тому, что Кинц учился там, где могла преподавать Шарифи, или тому, что он вообще учился.

– Она была хорошим преподавателем? – спросила Ли наконец.

– Черта с два! Вы знаете, как она ставила оценки? На экзамене она давала всего один вопрос, а ответ пиши часа три. Когда я получил однажды свою работу назад, она там написала: «К сожалению, вы не учли массу Вселенной.

Двойка с минусом». Будто весь этот мой экзамен был для нее чем-то вроде дурацкой шутки. Вы не учли массу Вселенной? Я до сих пор не въехал, что бы это значило.

– Мне кажется, это значило, что у нее было чувство юмора, а у тебя – нет, – сказала Ли. – Ну, так что же твоя любимая учительница заставляла тебя делать в шахте?

Кинц угрюмо пожал плечами.

– По большей части просто находиться рядом. Для безопасности, я думаю. Хотя черт его знает.

Ли вынула сигарету изо рта и молча смотрела на него.

– Ты знал, что Шарифи убита? – спросила она.

– Слышал что-то.

– А известно ли тебе, что ты был последним, кто видел Шарифи живой? Кроме Войта. Хотя и его кто-то убил.

– Ну и что?

– На твоем месте я задумалась бы, как прогнуться перед следователем; чтобы тебя не подозревали.

– Эй, полегче! Я, черт возьми, хочу напомнить, что я на вас работаю, если вы забыли. Почему бы вам не заняться отловом лиц, обычно подозреваемых в таких случаях?

– К сожалению, их не было в шахте. А ты был. И я хочу знать, что Хаас заставил тебя там делать.

Кинц уставился на нее. Затем откинулся на спинку стула так, что стул встал на две ножки, и расхохотался. Ли стиснула зубы.

– Да вы просто ничего не знаете, – сказал он. – Вас подставили, подвесили за веревочку. Так и улететь недолго. Не ясно, что ли?

Ли молниеносно выкинула вперед свою левую руку. Было чертовски больно, но произведенный эффект стоил этого. Для постороннего наблюдателя могло показаться, что чашка с кофе упала со стола прямо на колени Кинца. Прежде чём Кинц понял, что произошло, Ли вскочила на ноги и, обойдя стол, оказалась прямо рядом с чашкой.

– Господи! – сказала она, промокая ему брюки спереди салфеткой. – Ты облился. Не горячо?

Кинц встал и отошел от стола на шаг или два, не мешая Ли вытирать его салфеткой. Казалось, что он все еще старается подхватить падающую чашку. Он стоял спиной к стене, Ли своим телом закрывала его от других столиков. Ли улыбнулась, схватила его между ног и подняла.