Эрна только руками развела. Будь она в Керренбурге, спросила бы отца, который за долгую жизнь наверняка где-то сталкивался с темными альвами. Что же касается Шварценелль – травница имела дело только с белыми альвами, которые научили ее сушить лесные ягоды и вытягивать на мелководье корни аира.

– Как-нибудь доведем их, – сказал Уве. – Темные альвы нам нужны, они – мастера, они, говорят, не только камушки, но и руды умеют находить. Можно их для начала пустить под Шимдорн, как полагаете, ваша милость?

– Домой, – сказал старый темный альв. – Тут плохо. Мы хотим домой.

– Домой, домой… – вразнобой повторили его родственники.

И тут раздался дикий, заполошный крик:

– Уве! Цверги!

Рейнмар вскочил, и вскочил вовремя – за спиной у него торчала из земли страшная морда цверга. И лапа с зажатым в ней длинным ножом.

Взвился вверх Зеленый Меч, но раньше в эту оскаленную морду полетел шар зеленого огня. Цверг взвыл и провалился вниз.

– За мной! – крикнул Рейнмар. – Уве, подбавь-ка огня!

Уве бросил в нору шар, и Рейнмару стало ясно, как туда спускаться.

Эрна не полезла вниз вслед за мужчинами, она осталась стоять над норой и с ненавистью глядела на темных альвов. Они ведь видели цверга. Видели – и промолчали. Стоило одному сделать к ней шаг, как с ее правой ладони сорвалось облако листьев, и еще одно, и еще!

– Предатели! – крикнула Эрна. – Всех бы вас убила!

Темные альвы, опустившись на корточки, пытались содрать с лиц зеленые липкие листья. Эрна пустила еще одно облако – для надежности.

Снизу доносились вой и визг.

– Если с ними что-то случится, я сама вас убью. Всех! Вот этими руками!

Старый темный альв на четвереньках пополз к ней, она шарахнулась, как от гадюки. И тут в пещере стало совсем темно – последний из зеленых шаров Уве погас.

Эрна прислонилась к стене и достала свой походный ножик. С этим небольшим, но очень острым клинком она сопровождала в лесных странствиях Шварценелль. Разумеется, она взяла его с собой в Бервальд.

Она не знала, пробивают ли клинки загадочную кожу темных альвов. Но была готова убивать их голыми руками. При одной мысли, что все они видели, как цверг сзади подбирается к Рейнмару, и молчали, ее пробивала мелкая и очень противная дрожь.

И только теперь до нее дошло – кто криком предупредил о нападении цвергов.

Эрна не могла понять, как Тийне попала в пещеры. Да это уже не имело значения. Но о том, что она оказалась в Бервальде, можно было догадаться! Куда Уве – туда и она, все очень просто, тем более – для Эрны, которая на край света пошла бы за Рейнмаром.

То существо, которое в лесу испугало Имшица, было не цвергом. Тийне… Вот только как она попала в пещеру?

Видимо, это был ее последний в жизни крик.

И она не Рейнмара предупредила, а Уве…

Зная, это – последнее, что она в жизни успеет сделать. Но и молчать она не могла.

– Убью, – сказала Эрна. – За нее – убью…

Тийне не успела стать ее подругой, да, пожалуй, и не стала бы. Но она сделала ради Уве то, что Эрна была готова сделать ради Рейнмара. Смешная долговязая девица так доказала свою любовь, как не всякой красавице дано…

Внизу шел бой.

– Получай! – кричал Уве. – И ты получай!

Рейнмар дрался молча.

Темные альвы тихо заскулили. Потом, сбившись в кучку, быстро заговорили на своем невразумительном языке.

Из норы вылетел зеленый шар – это был подарок от Уве.

– Ничего, ничего, сейчас мужчины перебьют цвергов и возьмутся за вас, – сказала Эрна. И больше она не произнесла ни слова.

Наконец шум боя внизу сошел на нет. Еще немного – и из норы показалась голова Уве.

– Кажись, их там было не меньше сотни, – сказал он. – Всех порешили, я сам закоулки обошел. Там только знаешь что отыскалось? Две тетки альвского племени, и при них – маленькие, больше десятка. Этих мы не тронули.

– Уве, нужно вытащить оттуда Тийне. Может, она еще жива.

– Какую Тийне?

– Уве, за нами в Бервальд увязалась дочка бемдорфского старосты. Она как-то попала в пещеры и предупредила тебя.

– Дочка бемдорфского старосты? А на кой ей тащиться с нами в Бервальд?

– Потом объясню. Как там господин барон?

– Стоит, ждет, вдруг все-таки еще одна зверская морда появится.

– Я пойду к нему, а ты этих стереги. Предатели, чтоб им пусто было. Они же видели!..

– Пусть господин барон решает, как с ними быть.

Уве вылез из норы и отряхнулся, потом пустил туда огненный шар – чтобы Эрна видела, куда ступать.

– Погоди, погоди, какая Тийне? – спросил он, но Эрна уже скрылась внизу.

Рейнмар стоял посреди пещеры, вокруг валялись мертвые цверги и альвриги. Зеленый Меч светился, позволяя разглядеть страшные скорченные тела.

У ног Рейнмара умирал альвриг. Барон с любопытством следил, как изменяется его морда. До сих пор ему не было дела до агонии врагов. Но сейчас так уж вышло – вот враг, вот его неотвратимая смерть.

Морда, словно из полированного серебра, понемногу светлела. Сквозь перекошенные черты проступали иные – точеные, правильные. Расплющенный нос обрел изящество. Только губы оставались черными, и на них умирали крошечные огоньки. Эрна, дочь лекаря, ученица травницы, тоже это заметила – и тоже захотела понять, что это значит. Она подошла поближе.

– Белый? – спросила она.

– Кто – белый?

– Альв. Я двоих видела. Шварценелль в лесу показала. Они действительно белые, а от старости делаются прозрачными. Но при чем тут эта гадость?

Рейнмар пожал плечами.

– Он заклинания пытался выкликать. Не вышло. Ты зачем сюда?

– Хочу найти ту, которая нас предупредила.

И Эрна пошла по кругу, вглядываясь в тех цвергов, которые лежали кучей, порубленные неумолимым мечом. Она растаскивала их за грязные вонючие ноги, надеясь увидеть под телами Тийне. Рейнмар молча следил за ней. Меч он держал наготове.

– Ты еще посмотри, нет ли тут их королевы. Вроде бы я ее достал… Нужно убедиться.

– Вот, – сказала Эрна. – Посвети-ка сюда.

Тийне лежала вверх лицом, с перерубленным горлом.

– Они мне за это заплатят, – проворчал Рейнмар. – Но кто она?

– Просто очень хорошая и добрая девушка…

– Ты ее знала?

– Думала, что знаю. Как оказалось – нет, не знала…

* * *

Все-таки, когда у человека в предках – десять поколений гордых баронов, он умеет распоряжаться, и его понимают даже темные альвы, почти не знающие людского языка. С перепугу, пожалуй, еще и не то поймешь.