— Ты должна вернуться домой. Теперь для тебя не безопасно жить самой по себе. Ведь отец тебя видел.

— У нас больше нет контракта. Тебе больше не нужно за мной приглядывать.

— Я не хочу, чтобы ты умерла, — проговорил Зеро. И хоть он и не видел меня и даже не верил, что я на самом деле там, всё равно не мог посмотреть даже на место, где я должна была быть. Он уставился в окно и продолжил: — Не хочу, чтобы это повторилось. Не хочу видеть это ещё раз.

— Да я и сама не горю желанием, — ответила я. В груди потеплело от того, что его действительно волнует моя судьба, и он будет оберегать меня даже без контракта. Но только теперь у этого приятного осознания был привкус горечи.

— Тогда почему не даёшь мне оберегать тебя и постоянно споришь?

— Потому что ты думаешь, что всегда знаешь, как лучше, — грустно ответила я, — и тебе наплевать, что кто-то пострадает, пока ты защищаешь меня.

— Это на моей совести, не на твоей.

— Чушь.

— Ты не знаешь… ты не в состоянии понять…

— Мы постепенно подбираемся к моменту, когда я хочу тебе двинуть, — тихо сказала я, но он замолчал. И в эту тишину я сказала: — Ты даже не извинился.

От этих слов он резко повернул голову, но глаза всё так же бесцельно блуждали по комнате, не останавливаясь на мне.

— Разве это бы что-то изменило?

— Ага.

— Как? Почему?

— Расскажи, как поймёшь, — ответила я и спустила ноги с кровати.

— Пэт? Ты куда?

— В одно место, которое не здесь, — ответила я.

— Ты не можешь уйти, — более задумчиво, чем когда-либо проговорил он, — это мой сон.

— Тебе видней, — бросила я и вышла.

Села на один из диванов в гостиной внизу, чтобы повариться в собственных мыслях, но уснула. Проснулась уже утром, а по обе стороны от меня свернулись калачиками два людоволка в волчьем обличии.

— Вот же, — буркнула я, но расталкивать их было как-то совестно. Поэтому, когда получила сообщение от детектива: «Нужно встретиться,» отписалась: «Не могу. Меня два спящих волка придавили. Может через пару часов у тебя?»

«Тогда увидимся,» ответил он.

Но двух часов не понадобилось. Минут через тридцать волчики проснулись сами, а так как Джин Ён упорно отказывался объявляться внизу, на минутку забежала к Моргане, сказала ей с Дэниелом куда собираюсь и похмурилась на закрытую дверь вампира. Как ни странно, кривляния ничего не изменили, я пожала плечами и пошла на встречу.

Детектив открыл дверь со словами:

— Это ты вчера ближе к вечеру кофейню взорвала?

— Не, не то чтобы. Вышестоящие решили нас с Джин Ёном взорвать. Как Сара и родители?

— В безопасности, — ответил он, когда мы шли по коридору, — а скоро, по всей видимости, им будет ещё лучше.

— Хорошо, — ответила я, а потом офигевше воскликнула, — какого фига блин?

За кухонным столом детектива Туату сидел Атилас с чашкой чая, изящно и даже вежливо положив ногу на ногу.

— Доброе утро, Пэт, — приветливо сказал он.

— Вот те на! Скажешь, тебя дриада пропустила?

— Да, я и сам несколько этому удивился, — ответил он.

— А ты здесь зачем? — спросила я, по-хозяйски взяла кружку и включила чайник.

— Я здесь, чтобы дать детективу совет.

— Оу. С чего бы?

— Это мне тоже интересно, — хмуро сказал детектив. Похоже наш последний разговор об Атиласе он воспринял слишком серьёзно.

— Как бы то ни было, полагаю, он окажется для тебя очень полезным.

— Спасибо, — Туату его ответ не особо обрадовал, — надеюсь, в обмен ты не ожидаешь оплаты, а если так, то оставь его при себе.

Нашла в дальней части шкафчика под кухонным островком нетронутый пакетик печенья и победоносно водрузила его на стол, когда Атилас сказал:

— К текущему списку ничего не добавится.

Ну да, сразу стало намного легче, подумала я, фыркнула и открыла пакетик. Судя по лицу детектива Туату, его такие обещания тоже не очень радовали.

— Когда человек… ты слушаешь, Пэт?

— Ага, ага, тут я, — сказала я и взяла парочку печенек в одну, а кофе в другую руку.

— А вот я в этом очень сомневаюсь.

— Ну если бы ты перестал вещать вместо того, чтобы…

— Стесняюсь сказать, Пэт…

— Да ну? Что-то не похоже.

— …но с тех пор, как ты ушла от нас, ты стала ещё более своевольной и нахальной.

— Вы, ребята, меня вообще-то прогнали, так что нечего теперь жаловаться, что я скатилась, — отпарировала я.

— Ни здравая оценка собственных решений и следование им, ни дерзость не плохи сами по себе, — удивил меня Атилас, — тем не менее, мой собственный опыт показал, что они приносят больше боли, чем хотелось бы.

Хоть убей, не могла представить дерзкого Атиласа, даже в молодости. Жестоко едкого, да. До боли честного — пожалуйста. Но никак не дерзкого. Да если честно, и молодым-то представить его не могла.

— И вообще, ты с детективом говорил, — возмутилась я, — мне-то зачем слушать?

— Не замечал, чтобы участники диалога влияли на твой к нему интерес.

Я хмыкнула:

— Ну это да. О, а Зеро знает, что ты тут?

— Разумеется. Именно он меня и послал.

— Да ну? — я уставилась на него. Не знаю почему, но было чувство, что он не говорит правду. Нет, не так — что говорит правду, но подаёт её так, чтобы как можно сильнее ввести нас в заблуждение. Главный вопрос в том, что он очень осторожно пытается сказать или не сказать, в данном случае.

— Так в чём совет? — вмешался детектив, видимо его терпение лопнуло. — Сидим тут уже двадцать минут, а вы сказали лишь, что хотите передать сообщение для Северного. Где оно?

— Оно касается видеозаписи, которую вы ей передали.

— А точнее? Северный сказала, что передаст её родителям.

— Когда у одной стороны есть нечто, что интересует другую, верным шагом считается вступить в переговоры.

Туату нахмурился:

— Она просто добропорядочна. Она хочет передать её родителям Сары и взамен ничего не хочет.

— И, хотя это во всех смыслах достойно, — ответил Атилас, — в За даже друзья заключают друг с другом контракты.

— Ох, ребят, вам бы пересмотреть своё понимание слова «друзья», — сказала я. — Если Северный хочет избавиться от того, что ей не нужно, и не заключать всяких там контрактов, почему она не может просто передать эту вещь?

— Потому что в За подарки опасны, — объяснил Атилас, — иногда для получателя, иногда для дарящего. Даже простейший обмен, обозначенный контрактом намного безопасней безрассудной щедрости!

— Хочешь сказать Запредельные ограничивают друг друга просто на