– Виктор сделал что-то нехорошее? – поинтересовалась я.

Элиза потупилась.

– Женщины. Эд в отца удался. Просто Виктор старше был, умнее, хитро концы в воду прятал, никто про его походы налево не знал, кроме меня. Белье господ стирать надо, многое понятно делается, когда исподнее разбираешь. У Виктора оно частенько в губной помаде было испачкано, пахло дешевыми духами, которыми Мартина отродясь не пользовалась. Но я госпоже Хансон о своих открытиях не докладывала. Она и так все понимала, у супругов давно раздельные спальни были, и муж Мартину по ночам никогда не навещал. Постель тоже я меняла. Понимаете, да? Вот Карл обладал другим темпераментом. У него до Елены ни одной девушки не было. Думаю, поэтому она его и окрутила, взяла на секс. Почему Мартина не вешала картины Карла у себя? Он складывал пазлы с изображением военных действий: солдаты, пушки, оружие. Мартине это совсем не по душе было. Посмотрите на стены.

Я кивнула.

– Уже видела. Повсюду библейские сюжеты, над кроватью иконы. Но вот тут слева от шкафа висит небольшая жанровая сценка. Волк с оскаленными зубами наступает на охотника, у того в руках ружье, но оно опущено, похоже, закончились патроны. Это не сцена из Нового или Ветхого Завета.

– Почему? – удивилась Элиза. – Из-за злого зверя, который стоит с обнаженными клыками? Из-за жестокости?

Я показала на противоположную стену.

– «Святой Себастьян, пронзенный стрелами». Ну никак не назовешь это полотно милым. Или вон там копия скульптуры «Битва Геракла с немейским львом», оригинал, если я не ошибаюсь, в Эрмитаже, это уже греческая мифология, но неважно. В спальне нет ни одного простого произведения, все, здесь представленное, копии известных картин. Кроме волка с охотником. Почему я думаю, что сия картина не имеет отношения к Библии?

– Да, – кивнула Элиза, – по какой причине? Вы же не можете помнить всю книгу наизусть, вдруг там где-то упомянут хищник, а некто великий его нарисовал?

Я показала на охотника.

– В давние времена не было стрелкового оружия, причем такого. В руках у человека винтовка Мосина. Она появилась в России где-то в тысяча восемьсот девяностом году и в общей сложности, с незначительными модернизациями, находилась на вооружении войск России и СССР около шестидесяти лет.

– Господи, откуда вы это знаете? – поразилась Элиза.

– Мой папа был генералом, – пояснила я, – правда, доктором наук, ученым, но все равно военным. Он любил оружие, дома его не держал, мама не разрешала, боялась, вдруг выстрелит. Зато книг с рассказами о пистолетах-револьверах-пушках-саблях-мечах в библиотеке была масса, все с картинками, фотографиями. И посмотрите на одежду охотника, она не старинная, такую куртку носил на рыбалку мой отец. Думаю, полотно, выбивающееся из общей стилистики, здесь неспроста. Что вам прошептала Мартина перед смертью и куда она смотрела? На шкаф?

Элиза кивнула.

– А может, на картину с волком? – не утихала я.

– Она впритык к шкафу висит, – пробормотала управляющая.

– Что тоже странно, – подхватила я, – на стене много свободного пространства, а сцена с хищником прижата к стенке шкафа. «Почисти зубы. Раскрой глаз. Еж. Он убивает». Так?

– Вы не ошиблись, – подтвердила Элиза. – Много лет прошло, а голос хозяйки в ушах звучит.

Я прикоснулась к нарисованным клыкам серого разбойника и воскликнула:

– Под холстом колесико.

Мой палец сделал несколько движений, у волка открылся глаз.

– Мама, – попятилась управляющая, – он смотрит.

– Вопрос: куда? – пробормотала я. – Если проведем воображаемую линию от зрачка волка, то где она закончится? Под большой елью.

Элиза подошла к холсту и потрогала изображение дерева.

– Под стволом тоже что-то типа шестеренки.

– Поворачивайте, – велела я. – О! Ежик! Он высунулся из кучи хвороста. Живая картина. Забава детей в докомпьютерную эпоху. Во времена моего детства продавались такие книги, потрешь в одном месте иллюстрацию, человек руку поднимет, тронешь окно дома, оно откроется. Нужно было догадаться, где находятся колесики, которые надо вертеть, этакий прообраз электронных игр.

– Глядите, охотник ружье поднял, – воскликнула Элиза, – когда ежик вылез!

Я начала водить пальцем по дулу винтовки, нашарила пупочку, нажала…

Шкаф совершенно бесшумно сдвинулся с места, открылось узкое пространство. Я без проблем прошла в него, поводила рукой по стене, нащупала выключатель.

– Вот это да! – ахнула управляющая. – Понятия не имела, что здесь такое есть.

Я оглядела тесное помещение. Три стены заняты полками, на одной лежат тетради, совершенно одинаковые, на корешках указаны годы. Мартина, похоже, всю сознательную жизнь вела записи. На другой полированной доске стояли альбомы с фотографиями, на третьей картонные коробки.

– Спасибо, – прошептала Элиза, – вы нашли то, что надо. Архив госпожи. Я рассказала бы вам сценарий фильма, но уже поздно, я очень устала. А завтра сами все увидите. Как это закрыть?

– Давайте выйдем, – предложила я, – и просто толкнем шкаф. Думаю, он на маленьких, почти невидимых колесиках. Задвигается легко, а вот отодвигается с помощью картины.

– Надо же, – удивилась Элиза, когда секретная комнатка закрылась, – как по маслу поехал!

– Тот, кто изготовил хитрый шкафчик, знал, что им будет пользоваться хрупкая женщина, – начала я и осеклась.

Уши уловили тихий скрип, кто-то осторожно открывал дверь, в которую из общего коридора можно попасть на половину Мартины.

– Тушите свет, – шепнула я управляющей, – быстро прячьтесь за занавески, сейчас посмотрим, кто сюда без спроса заявился.

Элиза вмиг выполнила указание и через пару секунд пробормотала:

– Человек из холла двинулся не в спальню, а в кабинет Мартины.

– Сейчас он здесь появится, – прошептала я, – живо сообразит, что не туда забрел.

И точно! Сквозь щель в занавесках пробился луч света, потом послышался щелчок. Кто-то, пришедший с фонариком, нашел выключатель и зажег люстру. Элиза дернула меня за рукав. Я прижала указательный палец к губам. А незваный гость тем временем ходил по спальне, потом раздалось тихое «дзынь».

– Черт! – произнес женский голос. – Разбилась.

Я узнала надтреснутое сопрано и высунулась из-за шторы.

– Софья, что вы здесь ищете?

Стоявшая спиной к окну Гурманова подпрыгнула, обернулась и взвизгнула.

– Не хотели вас испугать, – продолжала я, выходя из укрытия.

– О! Раскокали статуэтку «Девочка с собачкой». Дорогая вещь, настоящий мейсенский фарфор, – заметила Элиза, тоже выбираясь из-за занавесок.