Начальник милиции рассмеялся. Да так, что и присутствующие в кабинете через трубку услыхали.

Не всё так плохо, видимо.

– Спасибо, с меня причитается. Сейчас от меня подъедут, ты распорядись там. Хорошо? До встречи!

– Слышишь, комбат, нашёлся твой Михалик, в медвытрезвителе городском отсыпается. День рождения с ребятами отметил, хорошо так отметил. Кстати, а ты знаешь, что он поёт хорошо? Нет? А менты вот знают. И плакали, когда он им песни пел. А вы на смотр полковой трёх инвалидов заявили. Полтора года боец у вас служит, а вы его толком и не знаете.

Командир полка начал заводиться.

– Вот погодите, доберусь до вас. Я вам души всем повытряхиваю! Командир дивизиона, заберите его на своей машине, и в санчасть, с начмедом переговорите, пусть полечат, как следует. Ну, желудок промойте там, и так далее. Не ровен час, отравили паренька, четыре дня на водке сидел. Вперёд. Слыхал, замполит, какие у нас с тобой в полку люди талантливые – и поют, и по-немецки талдычат, одни таланты. А чтобы их узнать, экстрим обязательно нужен.

Ну, не можем мы без адреналина, без шума, без скандала, никак не можем.

Боже мой! Что же за жизнь! С кем приходится работать!

– Значит так. Солдат с субботы в санчасти, понятно я выразился. Оргвыводы сделаю завтра. Всё, все свободны. Да!

Дела!

Прошло полгода.

Ефрейтор Михалик уволился в запас – конечно, не в первых рядах, как маме он обещал, позднее, значительно позднее, уже по первому снегу, но уволился.

Старший лейтенант Иванцов также убыл в запас. Рад был бесконечно. Говорят, как некогда его подчинённый, четыре дня обмывал дембель, до вытрезвителя дело не дошло, но в поезд друзья посадили его почти бесчувственным. Ну, это уж не наша территория, надеюсь, до дому добрался живым и здоровым.

А что наши отцы-командиры?

Комбат через месяц после злосчастной самоволки был назначен в соседний полк, заместителем командира дивизиона. В академию уже метит. Хвалят его в полку. Посмотрим, посмотрим. Парень он толковый, хваткий, да выводы для себя по службе умеет делать.

Командир дивизиона пока на месте: что-то там не срослось у Фёдорова, место в военном представительстве было занято, или что-то там ещё случилось. Так что трудится командир дивизиона пока на месте. Но в дивизии на него виды есть. Это уже радует.

Командир полка всё же получил новое назначение, уже и семью перевёз. Жилье, правда, ещё служебное, но через годик квартиру обещают, а здесь больше года, как правило, не ждут. Так что и за него мы спокойны.

Начальник штаба полка и замполит пока на месте, служат, стараются. Замполит орден получил, «За службу Родине в Вооружённых Силах третьей степени». Как-никак полк в передовиках ходит. Так что и его карьера вполне предсказуема.

Ну, а особист? Да что особист. Работа у него незаметная, тихая. В полку он уважаем. Пашет себе потихоньку, пашет. Врагов Родины в полку как не было, так и нет, а это главный результат уполномоченного КГБ. Новую квартиру обжил, жена вроде как третьим беременна. Ну что же, счастья вам, ребята.

Одним словом, всё путем, всё нормально.

Вот только не единожды все герои моего рассказа, кто с улыбкой, а кто и с грустью, вспоминая историю со злосчастной самоволкой, задавались вопросом: а что, если бы ефрейтор не нашёлся? А?

Пятница, вечер. Конец рабочей недели. Построение дивизиона.

– Командиры подразделений, поставить задачи подчинённым! Пять минут. В семнадцать сорок пять колёса крутятся.

Командир дивизиона устало развернулся и пошёл к штабу, за ним замполит и начальник штаба – они, как правило, выезжали с командиром на служебном УАЗике чуть позднее транспорта, увозящего офицеров.

Офицеры потянулись к машинам. Впереди лихо мчались те, кто помоложе и пошустрее: старлеи, прапорщики. Ну, а лидерами в этой гонке, как всегда, были любители самой интеллектуальной и единственно приспособленной игры в транспорте. Какой игры? Ну конечно же, игры в домино.

Причём команды доминошников сформированы уже давно, естественно, ещё до посадки, и состав их меняется крайне редко, разве что кто на боевом дежурстве или в наряде. Как только один представитель этой компании поднимается в машину, он тут же забивает места коллегам. Покуситься на эти места уже не может никто. Всё. Слово поперёк здесь никто не смеет сказать, разве что старшие офицеры, комбаты или кто из замов командира пододвинут игроков. Но это случается крайне редко. У доминошников свои доски для игры, коробки с костяшками. Всё это разворачивается мгновенно. Ещё машина стоит, а кости вовсю гремят по доскам, слышны смешки и прибаутки игроков.

Старшие офицеры к машине не особо спешат, их места всегда свободны. Что за места? Да где удобнее, там они, как правило, и садятся. В каждом транспорте такие сидушки есть. То ли автобусные кресла прикрутят к полу, то ли ещё каким-либо образом дивизионные автомобилисты отличатся. А впрочем, особо привередливых в те времена ещё не было, что есть, тем офицеры и довольствовались.

Одним словом, ритуал посадки в транспорт отработан и отшлифован годами. Вот и сейчас все быстро расселись.

В кузов заглянул Виталик Квак, он сегодня старший машины.

– Ну что, готовы? Поехали.

Однако уже через минуту он же, открыв дверь, попросил командиров батарей выйти:

– Командир вызывает, он у казармы четвёртой батареи.

Чертыхаясь, комбаты (их здесь было трое) вышли из машины. В этой ситуации все понимали: что тут возмущаться? Быстрее выйдешь – быстрее вернешься. Так и получилось. Командир в течение десяти минут чехвостил комбата третьей батареи за беспорядок на территории казармы, его коллеги молча слушали разнос. Естественно, через пять секунд после того, как командир отпустил офицеров, все грозные слова были забыты, и комбаты скорым шагом вернулись в транспорт.

– Виталик, вперёд.

КУНГ[15]медленно тронулся, пересек линию КПП.

Всё, теперь уж вряд ли кто остановит.

Поехали.

А теперь отвлечёмся. Пусть пока народ подремлет или побалагурит, ну и в домино, конечно, поиграет.

Так я вот о чём.

Что такое пятьдесят три километра – а именно такое расстояние предстоит преодолеть офицерам.

На хорошей иномарке от силы полчаса езды.

Так это сейчас. А я-то рассказываю о семидесятых годах прошлого века. Давненько это было.

Так вот. Эти километры – это, почитай, целая жизнь…

Прежде всего, дороги. С ямками и неровностями – как некогда было подмечено, это не дороги, это направления, разве что деревья здесь не растут.