litbaza книги онлайнНаучная фантастикаСыскарь чародейского приказа - Татьяна Коростышевская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 65
Перейти на страницу:

Семен подошел к своему столу, на котором Зорин предупредительно оставил все, что было им обнаружено при обыске рабочего стола Ольги Петровны. Все как и предполагалось — моток бечевы со следами магии, стопки писем от разных адресатов Эльдару Давидовичу Мамаеву. Переписку от его имени вела. Вот надушенные конвертики от Анны Штольц, криво подписанный, с золотым тисненым вензелем — от госпожи Бричкиной.

Геля во сне вскрикнула, застонала, Семен присел на краешек диванчика, погладил ее по щеке:

— Ш-ш-ш, все хорошо, спи, спи…

Она открыла зеленые глазищи:

— Почему Ляля?

Стеклышки очков были мутными, захватанными. Крестовский осторожно снял с девушки очки.

— Что значит — почему?

— Вы сами мне говорили, что убийства совершал сильный чародей, а Ляля-то…

— А это, Попович, еще одна несправедливость, допущенная мирозданием по отношению к дамам. Видите ли, в Берендийской империи, да и во многих других, учет чардеев-мальчиков ведется на государственном уровне. Сразу после крестин младенца мужеского пола осматривают специалисты на предмет его магического потенциала, об этом делается специальная отметка в метрике.

— А женщины?

— А они бывают сильными магами настолько редко, что когда-то в стародавние времена было решено их попросту игнорировать.

— Надо закон принять, — решительно сказала Геля. — Для равноправия и удобства сыскарных мероприятий.

— Непременно, — улыбнулся Семен, представив Попович, выступающую в Сенате. — Со следующей недели этим займетесь.

— Обязательно.

Девушка поворочалась, устраивая голову на подлокотнике.

— Значит, шансы, что Ляля на самом деле великая чародейка, высоки?

Семен кивнул.

— Я испытываю злорадство, — сообщила его подопечная. — Вот умом понимаю всю чудовищность совершенных Ольгой Петровной преступлений, а все равно приятно, что она всех великих чародеев-сыскарей Мокошь-града вокруг пальца обвела.

Крестовский понял, что хочет ее поцеловать, а лучше… не только поцеловать, но и…

— Очки верните, — велела Попович, страстных порывов шефа не ощутившая либо не пожелавшая разделить. — Я без них неловко себя чувствую.

— Только после того, — Семен демонстративно спрятал очки в карман сюртука, — как вы мне расскажете таинственную историю, сделавшую их присутствие столь необходимым.

Геля поморщилась, скрестила руки на груди, вздохнула:

— Это скучно, ваше высокородие.

— Позволю себе настаивать.

— Ну что ж… Мне было четырнадцать, золотой возраст для каждой провинциальной барышни. Маменька как раз решила, что домашнего обучения мне уже недостаточно, сняла домик в Вольске и записала меня в школу для девочек, которая позволяла после окончания подать прошение о продолжении образования в университете. Вам еще не скучно?

— Продолжайте.

— Вольск по сравнению с Орюпинском — город большой, полный соблазнов. Я вскорости обзавелась знакомствами, не все из которых моя маменька одобряла, а также подругой, которую маменька не одобряла вполне конкретно. Наденька Симонова была двумя годами старше, посещала уроки выпускного класса и казалась мне тогда идеалом девичьей красоты и поведения. За нами ухаживали молодые люди. Один из них, новиций кавалерийского училища, Леонид Воронцов, оказывал мне знаки внимания…

Геля улыбнулась холодной улыбкой, от которой Крестовскому опять захотелось погладить ее по щеке.

— Мы договорились ждать два года, до моего шестнадцатилетия, а затем вступить в брак. Раньше маменька бы меня не отпустила. Наденька наших отношений не одобряла, то, что я предпочитаю гулять с Леонидом, нарушило нашу дружную компанию. Но мне было все равно. Я просыпалась с мыслями о Ленечке, засыпала с ними, а когда не думала о нем, писала многостраничные послания предмету своих чувств.

Геля фыркнула:

— Ах, вы же спрашивали об очках… Однажды господин Воронцов вызвал меня в сумерках на свидание, признался в трепетной страсти, а также предупредил, что дела воинской службы требуют его отсутствия. Мы попрощались. А наутро ко мне пришла Наденька. Оказывается, пока я ждала своего шестнадцатилетия, мой возлюбленный крутил роман с моею подругой. И настолько их отношения продвинулись, что Наденька понесла, а Леонид сбежал, а я…

История действительно не блистала оригинальностью, и если бы не касалась его подопечной, Семену и в самом деле стало бы скучно.

— И после этого вы решили посвятить себя…

— После этого я разыскала Леонида Воронцова в слободке, где он прятался у троюродной тетки. Я же сызмальства по розыскам мастерица, а тут и стараться особо не понадобилось. Леониду пришлось жениться на Наденьке, в день венчания он пытался наложить на себя руки. Только вот револьвер дал осечку, а яд, кроме диареи, ничего не вызвал. Сначала ко мне пришла Наденька с проклятиями, что я довела ее жениха, потом ее маменька, существо склочное и крикливое, обвинившее меня в том, что пыталась жениха ее дочери соблазнить, а на десерт — родительница Воронцова, стенавшая, что я, девка гулящая, поломала жизнь ее дитятку, заставив жениться на гулящей подруге. Меня ославили на весь Вольск. На улице показывали пальцами, плевали в спину, поносили последними словами. Мне было четырнадцать, справиться с этим самостоятельно я не умела. Маменька узнала о скандале, быстро заткнула рты сплетницам, стало поспокойнее, но я боялась ходить одна, боялась смотреть людям в глаза. И тогда маменька принесла из лавки проволочные очки и сказала, что в них на меня никто внимания не обратит, потому что они вроде шапки-невидимки или маски маскарадной, в которой я могу быть не Гелей Попович, а кем мне угодно, хоть принцессой Лузитанской.

— Понятно, — сказал Крестовский, когда понял, что история окончена.

— Зато учиться я стала лучше всех, — всхлипнула Геля. — И с Вольскими суфражистками познакомилась, и взгляды их приняла.

— А что случилось с вашим женихом?

— Да что с ним станется? В поместье живет, с женой и детишками. Пьет, говорят, сильно, Наденьку поколачивает. Так вернете мне очки?

— Нет, — Семен покачал головой. — Мне приятнее видеть рядом Гелю Попович, а не принцессу Лузитанскую или другую мифическую даму. Ту Гелю, которая может разговорить любого разбойника, найти любую пропажу, которая быстро и четко думает, стреляет без промаха и может перебросить через бедро рослого неклюда, даже не упав в обморок.

Девушка широко улыбнулась и покраснела:

— Мне ваши слова, шеф, надо записать для памяти, буду перечитывать, когда опять ругаться приметесь.

В дверь постучали, Геля встрепенулась, пытаясь подняться, Семен властно придержал ее за плечо:

— Войдите.

Зорин, появившийся в кабинете, диспозицию оценил, уж очень хитро блеснули его добродушные обычно глаза.

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 65
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?