Рома, к его чести будет сказано, и глазом не повел. Сдержанно кивнул и протянул Мише руку, приветствуя его. Вот только Миша…не обрадовался.

— Марин… — потянул он, не спуская с Ромы пронзительного взгляда, — Можно с тобой поговорить?

Так, ясно. Это как два петуха в одном сарае.

— Ром, можешь выйти на пару минут?

Он кивнул и, без лишних слов, удалился. Миша следил за ним ровно до того момента, пока за ним не закрылась дверь, а потом уже перевел взгляд на меня. Ну и что ты будешь делать? Кричать на меня? Обвинять в чём-то? Скажешь, что я это делаю специально? Каков твой следующий шаг?

— Я думал, что за дело возьмёшься ты. — произносит Миша и я слышу, как тяжело ему это даётся. Словно он параллельно пытается остановить несущийся к Земле метеорит голыми руками.

— Я не специалист по уголовным делам, — говорю я, стараясь подбирать слова, — Рома — адекватный человек, квалифицированный специалист и мой друг. Он точно знает, что нужно делать и это дело он согласился взять.

Миша промолчал. Видимо, боролся с собой. Было видно, что он не хотел быть в долгу перед моим бывшим любовником, да и вообще — находиться рядом с постоянным напоминанием о том, что произошло между нами. Причем, я имею ввиду не меня и Рому, а нас с Мишей. Вряд ли кто-то бы хотел видеть перед собой вечное напоминание о своей ошибке, а Рома был именно ей.

— Ты уверена в этом?

Уверена ли я в том, что Рома — замечательный специалист? Да. Или в том, что он — адекватный человек? Пока он именно таким и казался. Друг ли он мне на самом деле? Думаю…нет. Не думаю, что Рома считает меня своим другом, учитывая, что я о нём совершенно ничего не знаю. Скорее, мы просто коллеги, которые узнали друг о друге неприятную правду и поклялись молчать об этом.

Или в чём я уверена? Вопрос так обширен, что я могу дать тысячу ответов! И, почти уверена, Мише не понравится ни один из них.

— Рома сможет помочь тебе в этом деле. — уверенно заявляю я.

Я осознанно не обозначила это как «наше» дело. Пока что оно было только его… Его мастерская, пожар и проблемы. Наша проблема — это забота о детях, которую он один не может решить в таких условиях. Ещё одна «наша» проблема — это будущее, которое пока что слишком шатко, чтобы уверенно о чём-то заявлять. А это дело…пока что оно полностью принадлежит ему.

— Хорошо, — соглашается Миша, и выходит в коридор, откуда уже через несколько секунд возвращается с Ромой.

Надо сказать, Рома и ухом не повёл. Наверняка ведь всё слышал или, по меньшей мере, понимал, что речь шла о нём. Сейчас он одет в шикарный серебристый костюм тройку, волосы практически идеально уложены, а во взгляде — чистый лёд. Он кажется таким решительным и отстраненным одновременно. Кажется, я впервые вижу его в работе. Может, он и есть Сплит? Человек с множеством личностей. В нерабочее время — он веселый эстет, который прекрасно обращается с женщинами. На работе же — глыба льда, способная одним только взглядом заставить тебя повиноваться. Не стоит и говорить о том, каким он становится в спальне. На самом деле, мне об этом вообще лучше забыть.

— Итак, — вырывает меня из размышлений голос Ромы, — Вы принесли мне копии документов?

Миша кивает и протягивает ему уже достаточно пухлую папку с копиями документов. Рома, а в такой ситуации его впору называть Романом Дмитриевичем, занимает место во главе стола и притягивает папку с документами к себе. Не знаю, что именно он там читает, но у него появляется небольшая складка на лбу, а глаза щурятся, проводя глубокий анализ каждого написанного слова.

— Камеры были включены? — задает он вопрос, не поднимая глаз.

— Да.

— Кто имел доступ к ним?

— Меня об этом уже спрашивали. — раздражается Миша.

— Значит, вам будет легко вспомнить ответ.

Та-а-ак…возможно, это такой стиль работы Ромы, но сейчас Миша — бомба с часовым механизмом. Больше, чтобы предотвратить возможный взрыв, чем из собственного желания, накрываю ладонь Миши своей и крепко её сжимаю, призывая не впадать в слепую ярость. Миша понимает мой жест верно, потому что уже через секунды выдыхает и уже спокойно отвечает:

— У меня, охраны и бывшей секретарши.

Тут Рома не сдержался — поднял взгляд и внимательно посмотрел на Мишу.

— Которая была вашей любовницей?

— Какое…

— Да, — отвечаю я, чувствуя, что выйти отсюда живыми — это уже достижение.

Рома кивает и снова погружается в бумаги. Некоторое время мы сидим в тишине. Миша поглаживает мои пальцы, а я — сдерживаю себя, чтобы не одернуть руку. Мне не неприятно, просто я боюсь дать слабину. Боюсь принять решение, о котором потом пожалею. А всё это — вся эта ласка и забота — они только ослепляют меня. Единственным звуком, который прерывает абсолютную тишину — это шуршание листов и скрежет ручки по бумаге, которые исходят от Ромы. Он сидит и делает пометки в фирменном блокноте нашей компании, совершенно о нас забыв.

Наверное, проходит около часа, а может и чуть больше, когда мы всё же начинаем разговор. Вернее, его начинает Рома.

— Соглашусь с мнением экспертов, — произносит он, — Это не в моей компетенции, но это всё-таки поджёг. Много их видел, почерк похож. У меня есть несколько вопросов, на которые я хочу получить ответ прямо сейчас, а потом, пожалуй, можете идти. Я буду сообщать вам о ходе дела и задавать вопросы, если такие у меня появятся.

Мы с Мишей синхронно киваем, а потом Рома начинает задавать свои вопросы: про то, что изменилось в офисе, есть ли пропавшие вещи или материалы; спросил, как работают камеры видеонаблюдения и попросил предоставить ему доступ к ним, а также — к личным файлам работников; ко всему прочему — попросил ещё раз проверить документацию, а ещё лучше — вызвать для этой цели специалиста. В целом, эта беседа не заняла и получаса, и Рома нас отпустил, как и обещал. Для облегчения общения — мы создали общий чат, где Рома будет сообщать нам о происходящем. В целом, меня устраивало. Да и Мишу тоже.

Мы снова сидели в машине Миши, и между нами затягивалось напряжение, которого ещё совсем недавно не было. Может, это влияние встречи с Ромой, а может что-то ещё, о чём я и понятия не имею, но мне это не нравилось. Не нравилось, что нас шпыняет из стороны в сторону, словно мы оторвавшаяся от берега шлюпка в центре морской бури. Нас то накрывало дикой волной, и мы судорожно пытались сделать вдох — найти общий язык, чтобы выжить, или же наоборот, ощутив глоток воздуха — слишком расслаблялись, надеясь, что новой волны не будет или и вовсе забывая, что буря прямо у нас за спиной.

— Едем домой? — спрашивает Миша, слегка повернувшись в мою сторону.

— Да, — соглашаюсь я, но добавляю прежде, чем Миша успевает обрадоваться, — Я соскучилась по детям. Возможно, мы сможем побыть вместе у моих родителей.

— Ты не должна уезжать только потому что дома я.