Это место казалось идеальным, чтобы выводить питомцев. Эгрегий улыбнулся и объяснил, словно говорил с несмышленышем.

– Склон постоянно осыпается. Тут небезопасно. А еще ветер. Зимой склон обледенеет от водных брызг.

– Точно, точно, ты прав!

Виал не удивился и не спрашивал. Его так захватила радость от успеха, что он позабыл все на свете. Эгрегий решил повременить с тем, что собирался сказать навклеру. Не хотел портить ему день.

Вот когда они доберутся до развалин – можно будет рассказать. Это развалины, а не укрепления. Эгрегий знал, что их оставили больше столетия тому назад, когда проливом овладели люди, называемые данаями.

Глава 10

Спуск по склону был опасным, приходилось помогать друг другу, прежде чем удалось дойти до деревьев. Колючие кустарники поддерживали камень, не позволяя дождям размывать склон. Из-под босых стоп путешественников осыпался камень. Казалось, что этот шум должны услышать в крепости, к которой шли эти люди.

Пока угроза казалась далекой, но Хенельга и Виал помнили о ней, старались не шуметь, говорили шепотом. Лишь Эгрегий не выказывал признаков страха. Мустиф явно сдавал. Он едва оправился от болезни, но не просил об отдыхе.

Виал сам сказал, что пора передохнуть, расположился у первого попавшегося дерева. Этот лес был смешанным, хвойные располагались дальше на север, а ближе к проливу находились лиственные. Виалу они показались знакомыми. Пока друзья устраивали лагерь, он походил вокруг, поглаживая каждый ствол, срывая кору и обламывая ветви.

Поведение навклера казалось странным, но никто его не беспокоил. Мустиф просто рухнул от усталости, а Эгрегий с Хенельгой решили, что Виал сочиняет текст перипла, который решил составить. Ведь наверняка навклер опишет все, что они встретили на пути.

– Ты себя странно ведешь, – заметила Хенельга.

– Не страннее него, – Эгрегий хихикнул и указал на навклера.

– Я о другом. Какой-то задумчивый.

– Мы много пережили, устали.

Эгрегий отвел взгляд, боясь признаться подруге. Как бы навклер не учил парня, а лгал он плохо.

– Расскажи. Потом расскажи, – вздохнула Хенельга.

Эгрегий кивнул и потеребил отросшую бороду. Выглядели они не лучше варваров, что населяют окрестные земли. Виал говорил, что так безопасней. Это лучше, чем натолкнуться на кочевников со своими гладковыбритыми рожами. И все же, Эгрегий отвык от растительности на лице. Даже в бытность пастухом он избавлялся от волос, с которыми начал бороться за год до встречи с Виалом.

Хенельге он ничего не сказал. Просто не знал, как завести о таком разговор. Ведь придется и Виалу рассказать, а тот сразу раскусит замыслы спутника. Потому молчание было сейчас намного безопаснее.

Чтобы больше не заводить этот тяжелый разговор, Эгрегий прошелся по окрестностям. Местные деревья не походили на те стланиковые сосны, что росли в предгорьях. Тут были и хвойные, и лиственные. Между ними росли знакомые кустарники, кучи желтых цветов заполонили луга. Лишь с ягодами Эгрегий не стал бы рисковать. Среди них полно ядовитых и опасных, а память не подсказывала, что можно брать.

Зато трава была знакомой. Тот же клевер рос в Гирции. Головки немного отличались по цвету и форме от местных форм, но в остальном это был обычный клевер. Как и дома, его можно употреблять в пищу.

Надергав молодых листочков, Эгрегий взял еще клеверные цветы. Из них выйдет отличный напиток. Требовалось кое-чего посущественней, так что парень собирал корни козлобородника. За неполный час он насобирал достаточно этих корневищ. Дикий чеснок рос везде в изобилии. Его можно и запечь и съесть вместе с листьями клевера. Плохо, что нет ни масла, ни вина, придется есть пустой салат.

Товарищи поглядывали на Эгрегия, не мешали ему. Лишь Виал, закончивший наслаждаться видом, вернулся и спросил у Хенельги:

– Чего это он?

Женщина пожала плечами, предположила, что Эгрегий собирает на ужин.

– Надо ему помочь.

– Пользы от нас немного, – вздохнула Хенельга, но поднялась.

– Из набитой мелочи я прекрасное жаркое сделаю!

Мустифа оставили обустраивать кострище. Кемилец измотался за день, так что пусть добывает огонь и стережет дрова.

Нашли ручей, из которого Виал взял глины. Вернувшись в лагерь, они обнаружили, что уже все готово: горел огонь, Эгрегий заканчивал чистить корнеплоды, а Мустиф спрашивал у него об этих землях.

Виал указал на корнеплоды. Походили они на редьку, были меньше и источали непривычный аромат.

– Это что?

– Местное растение, съедобное. Надо запекать или отваривать.

– Съедобное, говоришь? Хм. Варить нам не в чем, зато запечь можно в этом.

Бросив подсохшую глину на землю, Виал принялся раскатывать ее. Хенельга вместе с Мустифом выпотрошили птиц.

– Ощипать их…

– Да не надо, – махнул рукой Виал. – Нам не из чего выбирать. Сожрем так. Вот была бы у нас спаржа и вино, я бы показал, как из славок можно готовить.

– Это ведь не славки, – сказал Эгрегий.

Птички были разноцветными, размером с воробья и его родственников, о которых упоминал Виал. Немного другие, пусть похожие птички.

– Это не важно, нам ведь нужна любая пища.

Ужин и правда вышел отличный. Все четверо приложили к этому руку, словно старались побаловать друг друга. Пусть еда была простой, не особенно сытной, зато она помогла группе объединиться. Жар огня, горячая пища и напиток из полевых цветов помогли восстановить силы.

На сладкое вместо меда были только разговоры. Путешественники не касались опасных тем, просто вспоминали забавные случаи. В этом вопросе Мустиф смог перещеголять всех, ведь ему приходилось ходить на корабле с навклером, которого приходилось развлекать.

Вскоре все задремали, только Эгрегий долго не ложился. Следил за костром, ведь ночь холодна. Тепло костра согревало людей лучше, чем несколько мотков парусины. Лишь к шестому часу ночи, когда спутники храпели на все лады, Эгрегий присоединился к ним. Было тепло и приятно, не хотелось расставаться с этим ощущением.

Усталость поборола, вскоре Эгрегий задремал, хотя до последнего боролся со сном.

К рассвету туман заполз в расселину, держась