один ряд – просто оскорбительно, и не очень умно.

– Хм… И правда… Никаких тебе резонов нет на ней жениться. Может, и правда, любишь?

Папа погрузился в размышления, мама растерянно помалкивала, а Пальмовский нежно и аккуратно, пальчик за пальчиком, освобождал свою конечность от моей. Обхватил запястье, поцеловал в тыльную сторону ладони, а затем спрятал ее в своей. Стало вдруг легко и уютно. Может, и правда, любит? Чем черт не шутит?

– Обычно люди потому и женятся. Потому, что любят друг друга и хотят быть вместе. Вы о таком не слышали, Олег Федорович?

Был у меня один важный аргумент, чтобы заткнуть рот Пальмовскому… Но решила придержать при себе информацию про Вову, бабушку, опеку… С родителей и так шок-контента хватит. Им бы мою свадьбу грядущую пережить, а там уже как-то привыкнут и к мальчику – моему сыну и их внуку.

– Все верно. Ты правильно говоришь, Владислав. – Папа довольно крякнул.

– Я прошел вашу проверку? Можно расслабиться?

– Да вот еще! Учись напрягаться, Слава. Семейная жизнь – не сахар. И не дай Бог, обидишь мою Дашку! Я знаешь, что с тобой сделаю?!

Почему-то Гришке он ничего не сделал, а ведь было очень обидно, когда он пропал с радаров! Стоило только нашему бизнесу развалиться, так завидный жених ускользнул за горизонт…

Смешно и грустно было слушать, как теперь этот грозный вояка чем-то грозит Пальмовскому…

Но не тыкать же носом в такие мелочи человека, который свалился с инсультом, когда начались трудности? Вроде бы, и оправился, но порой говорил непонятные глупости… Он словно забывал, что все его связи и возможности исчезли, вместе с деньгами…

– Можете даже кастрировать меня. Своими собственными руками, даже противиться не стану. Если кто-то посмеет обидеть Дашу – я его сам закопаю. Даже не сомневайтесь, дорогой мой тесть!

– Ну, вот Гришку найди. И сделай ему что-нибудь неприятное. Позовешь меня посмотреть на это – станешь самым любимым зятем…

– Единственным. Что значит «самым любимым»?!

– То и значит. Дашка у меня – девочка ранимая и свободолюбивая. Если захочет – будешь первым, но не последним!

Чем-то моему дорогому папеньке Слава пришелся по душе. Иначе ни за что не ударился бы он в такие откровения.

– Олег! Что ты такое говоришь?!

А вот здесь отмерла мама. Опомнилась. Решила, что пора прекратить вакханалию мужской солидарности, и вставила свое веское слово. Знала бы она, что ничего не изменит этим… И как бы ее заставить Гришу разлюбить? Чем он ее очаровал таким, что до сих пор никаких обид за душой не держит?

– А что я такого сказал, милая? Ты думаешь, эти двое нас о чем-то спрашивать будут? Скажи хоть спасибо, что соизволили заранее сказать. А так бы жили мы с тобой и не догадывались, что дочка замужем…

– Ирина Геннадьевна… А вот скажите мне… Когда вы в последний раз видели Гришу?

Пальмовский, как обычно, про правила приличия забыл начисто. Вмешался в разговор старших, как будто так и надо.

– Сегодня… утром. А что такое? – Маму вообще ничего не смущало. Никакие странные совпадения, например.

– А до этого? Давно встречались?

– Ой… Не помню даже… Гриша мне только звонил периодически…

– А сегодня прямо в гости пришел? Да?

Славина ладонь, до того нежная и расслабленная, начинала сжиматься в кулак. Он ощутимо напрягся. Вместе с ним – и я. Еще не понимая до конца, в чем причина.

Глава 19

Пальмовский

Еще в детстве я нехило огребал от родителей, когда они ловили меня, греющим уши под дверью или за тонкой стеной. В меня всегда пытались вдолбить правило: подслушивать – нехорошо и некрасиво. И как здорово, что у взрослых не получилось убедить меня в этом!

Вон какой полезный разговор получился, а всего-то и нужно было – вовремя подслушать Дарью и ее маман.

Теперь можно звать домой Серегу и не нагружать его лишней работой. «Любимый зятек» оказался тем еще козлом, конечно, и жаль, что будущей теще не пришло в голову составить два и два. Понять, что Гриша – обычный охотник за чужим баблом, мог бы даже маленький ребенок. А вот Ирина Геннадьевна отчего-то не смогла.

Хорошо хоть, что Даша не унаследовала от матери умственные способности… Будем надеяться, что и детям эти гены кривые не передаст.

А Григорию свет батьковичу нужно голову снять и в задницу засунуть. И хотелось бы сделать это своими собственными руками. Чужими – не то удовольствие…

– Ну, что, наговорилась? – Дарья попросила меня выйти из комнаты. Сказала, что хочет пообщаться с родичами без посторонних.

И я, как настоящий влюбленный дурачок, вышел. И больше подслушивать даже не стал. Пошел заново разогревать ужин…

– Да. Спасибо, что не стал больше мешать…

Даша казалась вымотанной. Несколько минут назад она еще сияла улыбкой и оптимизмом, а тут как будто батарейку вынули из нее и оставили бродить вот такой, неподзаряженной…

– Разве я мог тебе отказать, дорогая любимая женщина? – Протянул ей бокал с вином. Просто, чтобы расслабилась и выдохнула.

Она поморщилась, но бокал взяла.

– Прекрати, пожалуйста, этот фарс. – Отсалютовала мне и сделала первый глоток.

– Что конкретно я должен прекратить, не скажешь?

Не нравился мне ее настрой. Ох, не нравился. Что такого успели наговорить ей такого мама и папа, превратив светящуюся девочку в какое-то подобие сломанной куклы?

– Слав, спасибо тебе. Ты очень убедительно сыграл перед моей семьей влюбленность. У тебя получилось, все поверили. Но больше не нужно… Давай, когда нет посторонних, не будем притворяться друг перед другом, а?

Сел напротив нее. Залпом выхлебал все, что было в моем бокале. Вообще-то, на налитое были совсем другие планы. Я даже тост хороший придумал. А тут – вот оно. Здравствуйте. Не будем притворяться, значит?

– Не могу.

Как еще ей объяснять и доказывать? Как донести, что я в принципе не урод?

– Что не можешь?

– Не могу прекратить, Даша.

– Тебе нравится? Постоянно кого-то обманывать? И меня тоже?

Она грустно возила вилкой по тарелке. Портила великолепное блюдо – всю красоту из разложенных по спагетти креветок зачем-то раскидала и размазала по краям.

– Дай сюда. – Отобрал у нее прибор. Намотал макаронину на вилку. – Рот открывай. Кормить буду.

– Я могу сама. Отдай обратно!

– Даш, ну, буду теперь ухаживать за тобой, как это делают подростки. Может быть, хоть так поверишь…

– Не поверю.

– Тебя однажды бросил жадный козел. И вернулся, как только узнал, что у тебя появились деньги. Правильно я понял?

– Правильно. – Она кивнула, а потом послушно открыла