Поблагодарив деда, Лев взглянул на часы. До назначенного времени оставалось меньше получаса. На всякий пожарный уведомив старшего опергруппы, куда именно собирается идти, Гуров зашагал к околице. На ходу изготовив пистолет к ведению огня, свернул на проселок и не спеша пошел к леску. Когда он подошел к назначенному месту, на часах было ровно одиннадцать.

Войдя в чащу, Лев негромко окликнул:

– Семен Федорушин, я пришел! Деньги со мной!

Невдалеке от него негромко хрустнула ветка, и к нему из-за большого куста бочком вышел невзрачный, заросший щетиной мужичок в старых, потертых штанах, застиранной рубашке и летней шляпе «студенческого» фасона. Его глаза бегали по сторонам, он то и дело озирался, прислушиваясь к каждому шороху. Не здороваясь, Святоша сразу сказал:

– Деньги на бочку! Тридцать тыщ!

Достав из портмоне шесть пятитысячных, Гуров подал ему купюры, тот тут же спрятал их подальше под одежду и, все так же озираясь, вполголоса спросил:

– Лады! Чего вам рассказать-то?

Первое, что интересовало Гурова: кто и за что мог убить Варсафкина. На это, поминутно поеживаясь, Святоша сообщил, что это мог сделать только один человек – некто Гончий, руками своих прислужников. А за что…

– Я так думаю, что из-за того чертова хмеля туземского, каковой Авраамий начал у себя выращивать. Как же он называется-то, едрешки-матрешки? Вроде какар кубик сонан…

– Может быть, акар кебияксанаан? – уточнил Лев, чуть заметно улыбнувшись такой занятной интерпретации.

– Ага, ага! – закивал Федорушин. – Вот, через это самое дело его и грохнули.

Отвечая на вопросы Гурова, он рассказал, что Варсафкин про это необычное растение узнал из интернета, от каких-то «дрявидов». Начал его искать у тех, кто часто ездил за границу, в тропики. Одного такого нашел, с которым когда-то вместе учился, – тот уже профессором стал. Но однокашник начал отпираться, дескать, нет у меня этой диковины. Однако «старец Авраамий» ему не поверил.

Как-то ему довелось познакомиться с «племяшем» профессора. И «племяш» Варсафкину сказал, что его дядька врет. Да, самого этого «какара» у него и вправду нет, но есть его семена. И тогда Варсафкин заказал их украсть, за что заплатил тому «племяшу» пятьдесят тысяч. Через неделю «племяш» семена привез, только сказал, что его дядька, хоть он и профессор по агрономии, но прорастить их так и не смог. «Старец Авраамий» снова списался через интернет с «дрявидами», и те ему что-то посоветовали. Да кое-что Варсафкин и сам придумал. И ему семена прорастить удалось.

– Ему «дрявиды» легендешку рассказали про грозу и молнию, которая в землю ударила, и там этот «какар» расти начал. Когда Авраамий сам посадил семена, то взял хорошее магнето, стал его крутить, а этот ток через землю пропускать. И семена проросли! Через год собрал он урожай корней, новых семян наготовил. К нему за ними какой-то иностранец приезжал. Уж так его благодарил!

На вопрос Льва, пробовал ли «старец Авраамий» выращенный корень, Федорушин подтвердил:

– Ага, попробовал он корень – торкнуло его здорово! Я тоже на себе попытал – ух и силища! Ух и глюки! А тут, понимаешь ли, его расперло на то, чтоб нову веру изобрести. А на это же бабки большие нужны. Он и подался к Гончему, все ему показал, рассказал про корни, про семена… Тому понравилось, он дал за семена два «лимона» «деревянных», но поставил условие, чтобы сам Авраамий больше выращивать не смел. Тот согласился. А «бабки»-то у него быстро разошлись, и опять с новой верой ничего не вышло. И тогда он снова втихаря посеял эту хреновину. А за ним, видно, следили. Приехал мужик от Гончего и сказал: еще раз так сделаешь – без головы останешься. Ну, Авраамий-то – ладно, ладно, а сам опять свое начал – новую веру ему подавай… Опять бабки нужны… Опять посеял. Вот его за это и грохнули. Умный был очень! Но с дурью в башке, она его и погубила.

– А зачем ему нужна была маска туземного шамана? – спросил Лев, выслушав Святошу.

– Так все то же – новая вера… – покривившись, пояснил Федорушин. – Втемяшилась она ему в башку, понимаешь… Нет бы самому пожить по-людски, «тачку» себе путную купить, дом приличный. Куда там! Так и ездил на раздрызганной «шестерке». И чего-то ему в башку стукнуло, что у того профессора есть маска чудодейственная. Вроде того, сил ему прибавит и людей приманит. Он к нему снова поехал, мол, продай или подари. Тот опять ни в какую. Да еще кражу семян поминать начал – зачем, мол, так сделал? Ну, тут Авраамий с досады совсем с катушек съехал. По «кумполу» тому дал и дом поджег, а только потом вспомнил, что маску-то еще не нашел! Ага! Хотя с этого и надо было начинать! Ну, все ж таки нашел, да его там чуть не застукали. Еле ушился…

– А где она сейчас? – поинтересовался Лев, и по тому, как его собеседник замялся, сразу понял – у Святоши. – Если ее хозяину вернуть, еще шесть пятитысячных срубить можно – к гадалке не ходи, – добавил он.

У Федорушина при этих словах даже глаза засверкали от жадности.

– Ну, я поищу, поищу ее, может, где и сыщется – мечтательно закивал он головой.

Задав ему еще несколько вопросов, Лев счел разговор законченным. Святоша сразу же объявил, что уходить они будут строго по одному, и первым уйдет он. Усмехнувшись, Гуров молча махнул рукой – вали! Когда его собеседник, крадучись, чуть ли не на цыпочках, направился к дороге, он достал свой телефон и выключил аудиозапись – пусть ее негласное ведение и выходит за рамки кое-каких положений, но ничего, в определенной ситуации это тоже может быть свидетельством. Когда Федорушин скрылся за зеленью, Лев вытащил из подмышечной кобуры свой пистолет и, сняв с предохранителя, бесшумно двинулся следом. Он шел через чащобу и вслушивался в лесные шумы.

Где-то слева от него раздался очень тихий шорох, словно в траве пробежала мышка. А может, это и не мышка вовсе? Теперь Гуров был само внимание и сама собранность. Вот крадущийся впереди него Святоша собирается ступить на дорогу. А вот… Что это? Словно рысь, почти бесшумно выпрыгнув из-за ствола дерева, к нему сзади метнулся какой-то проворный тип с занесенным туристическим топориком на длинном черенке. Еще