мгновение, и голова еще одного ряскинца будет развалена пополам. Но! Собираясь нанести смертельный удар, неизвестный никак не ожидал, что и сам может оказаться в роли чьей-то добычи. Уже не таясь, Лев ринулся вперед, одновременно выстрелив в воздух.

– Руки вверх, не двигаться! Убью на месте! Стоя-а-а-а-ть!!! – как удар бича, раздалась его жесткая команда.

Насмерть перепуганный Святоша, ноги которого резко подогнулись, замер на месте и, вскинув вверх руки, плачуще выкрикнул:

– Мы же так не договаривались!

– Это – не тебе! – сурово уведомил Гуров. – О-о-о! Да это же господин Щемилов! Какая встреча! Топор бросил, на землю лег! – отчеканил он.

Убийца разжал пальцы и неохотно плюхнулся ничком. Подойдя к нему, Лев достал из кармана крепкую пластиковую ленту типа кабельной стяжки, каковые с некоторых пор стали использоваться в качестве одноразовых наручников, поименованных в народе штрипсами.

– Руки за спину, и без фокусов! – Он продел конец штрипса через щелевой замок. – Шею сверну голыми руками как курчонку!

Накинув петлю на скрещенные за спиной кисти Щемилова, задернул ее до упора, отчего тот даже заохал. Подняв его на ноги, Лев удивленно взглянул на Святошу, окаменело застывшего с поднятыми руками, и, сокрушенно вздохнув, произнес:

– Гражданин Федорушин, руки опустите и можете идти домой. Все, ваша миссия закончена.

Неуверенно, с нервным тиком на позеленелом лице, тот медленно опустил руки и, заикаясь, уточнил:

– М-м-не ч-ч-то, и вправду м-можно до-до-мой?

– Можно, можно! – Лев махнул рукой в сторону села. – Ну, гражданин киллер, пойдем и мы. Топорик с собой захватим. О! На нем свежие следы крови. Факт убийства Романа Варсафкина можно считать доказанным.

Шедший впереди него Щемилов вдруг резко обернулся с искаженным лицом, на котором отпечатались злость и отчаяние, и, прерывисто дыша, выкрикнул:

– Тогда и меня прямо сейчас пристрелите, гражданин начальник! Меня заставили! Мне приказали убить Варсафкина и его помощника, меня вынудили пойти на это! Сейчас моя жена и маленькая дочка в заложниках, и если я… Да какие тут «если»? Теперь их – уж точно! – казнят самым зверским способом! М-м-м-м!!!

– Кто заставил, кто вынудил? – строго уточнил Гуров. – Гончий? Это – Ардашелин?

– Д-да-а-а! – чуть ли не прорыдал Щемилов.

– А тебе когда и как нужно будет отчитаться о том, что оба они мертвы?

– До двух часов дня я обязан прислать фото этих двоих. Фото убитого Варсафкина я уже отправил. А этого вот никак не мог найти. Где-то он хоронился. Потом вижу – он пошел за село. Я следом. Гляжу – вы идете. Ну, думаю, ладно, зарублю, как сумею. Пусть опер меня и задержит, но хотя бы не тронут мою дочку, мою Юленьку…

– Чего-о-о? Такой упырь – и не тронет? – В голосе Льва звучали ирония и сарказм. – Нашел кому верить! Вроде на дурачка не похож, а такую дурь городишь… Та-а-а-к, у нас в запасе не менее двух с лишним часов. Ну, за это время что-то еще можно успеть.

– Постойте, гражданин начальник, а давайте этого чудилу кетчупом намажем, вы его сфотографируете и отправите Гончему с моего телефона. А? – предложил Щемилов.

– Ну-у, наивный! Это только ускорит расправу с заложниками! Неужели не ясно, что у тех, с кем собираются работать и дальше, семью в заложники не берут? Тебя, милейший, с баланса уже списали. Ты киллер из одноразовых, которого уничтожат, как только появишься перед Гончим. Дошло?

Лев достал свой телефон и, набрав номер Орлова, вкратце рассказал о происшедшем в Ряскине.

– Мы можем достаточно быстро подготовить группу захвата, чтобы до четырнадцати часов успеть освободить заложников? – уточнил он.

– Лева, подготовительная работа займет не менее полутора часов. У нас нет ни плана участка усадьбы, ни плана дома. Ну, усадьбу можно будет заснять с квадрокоптера. Но как быть с домом? – По голосу генерала чувствовалось, что новость о заложниках его взвинтила до предела.

– Хорошо! Сейчас все будет! – Гуров сунул пистолет в кобуру и повернулся к задержанному: – Руки давай!

Достал из кармана перочинный нож, разрезал штрипс. Потом достал из кармана блокнот и авторучку, сунул все это Щемилову и коротко распорядился:

– Рисуй план всей усадьбы Ардашелина. Форма ограждения, ворота, как дом на территории расположен, все подъезды, подходы… Вилла у него трехэтажная? Заложников где могут держать, не в курсе? Значит, нужен план расположения комнат всех трех этажей! Работай быстро, но аккуратно. Имей в виду: каждая неточность и ошибка могут стоить им жизни!

Часто-часто закивав головой, Щемилов подрагивающими руками начал рисовать, держа блокнот на колене.

– Кстати, у тебя очень интересное произношение. Ты, случайно, родом не из Прибалтики? – неожиданно спросил Лев, наблюдая за его работой.

– А? Что? – растерялся тот. – Да, я родился в Риге…

– Заметно… – кивнул Гуров и, достав телефон, набрал номер Вольнова. Проинформировав и его о случившемся в Ряскине, добавил: – Саша, твоему ведомству надо бы принять какие-то меры, чтобы Ардашелин не улизнул за границу. Да, да, доказательства его вины, можно сказать, железные, так что надо не допустить, чтобы он куда-то смылся.

– Лева, – в голосе Александра звучало беспокойство, – а ваш спецназ с освобождением заложников управится как надо? А то, понимаешь, вдруг что-то пойдет не так?

– Саша, что я могу на это ответить? В принципе в нашей конторе тоже не лаптем щи хлебают. Но в любом случае пусть этот вопрос разрулят наши «верхи». Ваши «бугры» пусть с Петром созвонятся и решат, «кто на свете всех смелее, всех румяней и белее». План усадьбы Ардашелина и его дома сейчас рисует Щемилов, отправлю и своим, и на твой номер.

Минут через десять Щемилов протянул Льву блокнот с несколькими планами дома, усадьбы и пояснениями к ним. Гуров снял их камерой своего сотового и отправил снимки на номера Орлова и Александра Вольнова…

Ближе к вечеру Лев вошел в здание Главка и увидел Стаса, который в этот момент выходил из их кабинета. Заметив Льва, тот махнул рукой в сторону генеральского кабинета и хохотнул:

– Пошли, ждет… В курсе, что Гончий еще вчера смылся за «бугор»?

– Я это предполагал, – покачал головой Лев. – Еще когда только задержали Фернанделя, мысль промелькнула, что самые главные