Игорь бросил взгляд на приближающуюся колонну, брови мигом срослись на переносице. И сам бы рад вмазать очередь промеж глаз офицеру фрицевскому, да боязно – тут же застрекочут пулеметами, еще гляди перебьют, да и неизвестно – вдруг это всего лишь арьергард, а за ними колонна солдатни, и танки. Тогда точно – хана!..

– Может, ну их – пусть едут? А то сбегутся еще немчуры…

Пограничник недовольно поморщился, бинокль выскользнул из рук, плюхнулся на чумазую гимнастерку.

– Нет не «пусть!» – раздраженно бросил пограничник. – Не «пусть»! Видел, как они наших жгут, режут, убивают?!

– Но ведь вы, товарищ капитан, сами приказывали – сидеть тихо! – недоуменно произнес Игорь, переглянулся с Баиром и Семеном, те в ответ лишь пожали плечами.

– Ну и сидите как мыши! – процедил капитан, с силой передернул затвор пистолета-пулемета и поудобнее перехватил массивный приклад. – Шкурники, твою мать!

Пограничник страшно вытаращил глаза и почти наполовину вылез из-за кустов, вскинул ППШ и прильнул щекой к прикладу. Через мгновение треск выстрелов разрезал шум моторов. Раскаленные гильзы брызнули в сторону. Игорь невольно зажмурился – пограничник страшно заорал, рот перекошен в злобе.

Головной мотоцикл тут же дал разворот, водитель распластался на горбе бензобака, но руля не выпустил. Стрелок тут же покрепче ухватил пулемет, заорал: «Ауфун шисен!» – и нажал на курок. Раздался страшный визг, будто включилась в работу гигантская циркулярная пила. Град пуль полоснул в сторону леса, около Игоря взметнулись фонтанчики земли. Он пригнул голову.

Второй мотоцикл взял правее, но подскочил на ухабе и бухнулся в кювет. Водитель повис на руле, на спине и шее быстро расползалось грязно-кровавое пятно. Стрелок упавшего мотоцикла коротко вскрикнул и от удара о землю вылетел из коляски, грузным мешком повалился в траву и отполз в кусты подальше.

Грузовик круто взял левее и свернул на обочину, передние колеса с хрустом ломают валежник у обочины. Из кузова тут же один за одним выпрыгивают немецкие солдаты, подкованные сапоги смачно врезаются в чернозем, грозно бряцает оружие. Некоторые прямо с ходу стреляют в сторону кустов.

– Да сколько же вас, гады?! – произнес Баир и вскинул свой ППШ, лязгнул затвор, из ствола рвануло короткое пламя. Тут же кто-то коротко вскрикнул. Еще двое, про себя отметил бурят и тут же на мушку поймал очередную фигуру в серо-зеленом.

Тут же в кустах убойно работала винтовка Семена. Лицо казалось белее белого, винтовка подрагивала в руках, однако била исправно.

– Получите, мать вашу! – заорал пограничник. – За Родину и Сталина, получите!

Пограничник почти в полный рост поливает свинцом в сторону немецких солдат. Лицо страшно искажено яростью, ППШ вздрагивает, жилы на руках вздулись жгутами. Но пули щадят взбесившегося солдата – звенят, шипят, жужжат, но как заколдованные пролетают мимо, лишь обжигают смертоносным холодом разгоряченную кожу. А пограничник пистолетом-пулеметом орудует словно косой: замешкавшиеся серо-зеленые фигуры тут же словно тряпичные куклы валятся на землю, истошно вопят. Вот и еще один взвыл, мешком упал в траву – еще в полете получил пулю в живот, руки тут же прикрывают обильно кровоточащую рану, сапоги неистово молотят землю. Следом за ним на землю брякнулся другой солдат, споткнулся об него и рухнул рядом в траву. Тут же прошипело несколько пуль, со звоном отрикошетили от противогазной торбы и смачно вонзились в скорчившееся тело раненного в живот немца, из пробитых ран хлынула кровь, немец вздрогнул и тут же затих.

– Получи, гнида фашистская!

Вдруг из кабины съехавшего в кювет грузовика выскочил офицер, на погонах – серебряный крученый жгут, в руках черный портфель. Его тут же прикрывает огнем какой-то фельдфебель. Офицер и унтер, отстреливаясь, бросились к лесу.

Пограничник тут же полосанул очередью в их сторону, но смертоносный металл лишь выбил фонтанчики земли возле улепетывающих подошв. Капитан зло выругался и кинулся за ними.

Еще мгновение и серо-зеленые фигуры скроются в густом лесу. Пограничник сжал зубы и прибавил ходу, сердце забилось как сумасшедшее, пот заструился по спине. Внезапно фельдфебель вскрикнул, вскинул руки и повалился на колени, свой автомат МП выронил, тот бесполезной железякой брякнулся куда-то в траву. По спине быстро расползается красно-бурое пятно. Пограничник обернулся и краем глаза приметил фигуру лейтенанта, из дула винтовки поднимается сизый дымок, Игорь с готовностью передернул затвор. Пограничник осклабился и со всего маху налетел на подстреленного немца. Тяжелый приклад «Дегтярева» буквально проломил череп фрицу, тот тряпичной куклой повалился в листву, хрустнул валежником.

Офицер вермахта со всех ног перемахнул через корягу, нога едва не поехала и он чуть не рухнул в небольшой овражек, но равновесие удержал. Тяжелое дыхание с хрипом вырывается из груди, пот струйками скользит по виску, несколько капель брякнулись на причудливые серебряные завитушки гауптмана. Левая рука с силой прижимает небольшой новенький портфель черной кожи, другая с готовностью сжимает рукоять «люгера».

Рядом со щекой прошипел металл. Офицер затравленно обернулся, грязно-зеленое пятно с пулеметом наперевес неслось за ним, искаженный в злобе рот выкрикивал какие-то обидные фразы.

Кровь молотками бьет в виски, дыхание все чаще сбивается, ноги в тяжелых сапогах все труднее могут преодолевать заваленный сухостоем подлесок. Гауптман остановился, грудь ходит ходуном, из нее вырвался хрип, офицер вскинул «люгер», попытался прицелиться в приближающуюся зеленую фигуру, но ствол сильно пляшет в дрожащей руке. Он зажмурился и навскидку выпустил несколько пуль в сторону преследующего его офицера и тут же нырнул в густую листву кустарника, послышался треск короткой пулеметной очереди, прямо над головой в сторону брызнула листва, за спиной рухнуло несколько веток.

– Стой, паршивая немецкая собака! – выкрикнул пограничник и нажал на спусковой крючок, оранжевая вспышка рванула из жерла ствола. Тут же послышались ответные пистолетные шлепки, свинец почти у самого лица рванул воздух, одна из пуль с шипением вонзилась в ближайший ствол дерева.

– Ты еще и отстреливаешься, сволочь?! – взревел пограничник и также наперевес с пулеметом рванулся к улепетывающему немецкому офицеру.

Гауптман со всего маху плюхнулся в очередной овражек, на голову посыпалась сухая земля вперемешку с листвой, грудь как сумасшедшая ходит ходуном, китель промок – хоть выжимай! – воздух с хрипом вырывается из груди, в горле пересохло до болезненного спазма, ноги одеревенели, в мышцах – ноющая боль. Дальше сил бежать нет.

Немецкий офицер судорожно вытащил обойму, всего одна пуля, плюс одна уже в стволе. Негусто, мрачно подумал немец. Он бросил короткий взгляд на лежащий рядом портфель, вздохнул. Вариант лишь один – успеть всадить оставшиеся пули в этого обезумевшего русского.

Послышался приближающийся топот, отчетливо различим надрывный хрип. Гауптман вдохнул в грудь побольше воздуха и буквально выпорхнул из оврага. Перед ним тут же выросла фигура пограничника, дважды щелкнул затвор «люгера», его перебила короткая пулеметная очередь.