У пограничника за спиной болтается массивный мешок – набил разной амуниции фрицев и личного оружия под завязку – и с десяти метров отчетливо различимы очертания «люгеров» и немецких магазинов к пистолетам-пулеметам. Но тащит и даже не морщится. Говорит, уже привык. «Беспатронье» партизан гонит от базы все дальше и дальше. Как сказал сегодня пограничник, собирая трофеи, пусть и упустили связного, зато стволами годными разжились, теперь можно и повоевать, а не только ягоду-голубику собирать.

Наконец перед бойцами вынырнула знакомая тропинка, испуганной змеей подалась через густые заросли и уперлась в шлагбаум из кривых жердей. Стоящий рядом солдат с готовностью потянул веревку перекладины, древесина скрипнула, подалась вверх. При виде капитана-пограничника боец выпрямился в струнку, спешно приложил пальцы козырьком к виску.

– Здравия желаю! С возвращением! – отчеканил солдат.

– Вольно! – буркнул пограничник и двинулся дальше.

Танкисты миновали КП и вслед за пограничником вышли к знакомой полянке. В центре уже привычно жарко полыхает костер, на огне в котелке что-то весело булькает, в нос бьет дразнящий запах наваристой гречки. Рядом с костром, как обычно, солдаты разного чина: одни штопают видавшие виды гимнастерки, другие чистят оружие, смазывают до беззвучного и плавного хода затворы, третьи с шумом дуют на дымящуюся кашу и, обжигаясь, смачно чавкают.

Семен, а следом и Баир повалились на свободное место у костра, лязгнули металлом мешки и свертки. Солдаты рядом бросили на танкистов равнодушные взгляды, хмыкнули, отодвинулись в сторону, дабы освободить место у костра, и продолжили чинить гимнастерки, иглы с легкостью вспарывали поистертую ткань, накладывали шов за швом из грубых бурых нитей на обожжённую по краям дыру.

Игорь тоже сбросил солдатский вещмешок, тот бряцнул трофеями. Руки дрожат от усталости, пот струится ручьями, заливает комбинезон, после многочасового перехода его теперь – хоть выжимай!

К танкистам подошел пограничник, и вместе с ним комиссар Станкевич, на рукавах горят начищенные нашитые звезды. Сидящие у костра тут же вскочили, привычно отдали честь, поднялись и танкисты, стоят, пошатываются. Комиссар жестом приказал садиться, те с готовностью опустились на утоптанную сотнями ног землю.

– Вот, товарищ комиссар, с боями взяли немецкие трофеи, – произнес пограничник, носком сапога пнул вещмешок, он отозвался веселым металлическим бряцаньем. – Винтовки, автоматы, патроны, кое-что из амуниции…

Комиссар нахмурился, глаза с жадностью рассматривали содержимое мешков.

– Как получилось, что вместо встречи нарвались на бой?

Пограничник неуверенно переступил с ноги на ногу.

– В назначенный час никто не явился. Зато колонна фрицев шла, двигалась по направлению к Борисову. Вот так и дали бой.

– Понятно, – буркнул комиссар.

Пограничник протянул ему портфель.

– Что это? – недоверчиво бросил комиссар.

– Личные вещи убитого мною немецкого офицера, очевидно, важные документы – пытался скрыться вместе с ними и даже подстреленный не отпускал портфеля. Да! И вот еще…

Капитан начал хлопать себя по нагрудным карманам, залез за подкладку гимнастерки и извлек документы немецкого офицера. Станкевич с любопытством принял их и тут же с интересом стал их изучать, губы комиссара зашевелились.

Пограничник кашлянул и продолжил:

– Весь отряд в итоге уничтожили. Потерь нет, вот только меня задело маненько, – капитан кивнул на свою перевязанную руку. – Но то не рана даже.

Комиссар Станкевич оторвался от документов, вздохнул, снял фуражку, белая тряпица прошлась по внутренней части околыша, собирая скопившуюся влагу. Он добавил:

– Ненужный бой ты затеял, товарищ капитан.

– Зато фрицев неплохо долбанули!

– Ну-ну… – буркнул комиссар и снова продолжил изучать офицерские документы, глаза жуками бегают по строчкам на серой бумаге.

– После нашего боя там почти двадцать трупов фашистов и вот, – пограничник кивнул на свертки и мешки. – Патроны, винтовки, автоматы – все, что нужно для дальнейших боев!

Комиссар промолчал, он по-прежнему внимательно изучает документы убитого немецкого офицера, лоб морщится, губы беззвучно шлепают. Нависла тишина. Танкисты молча переглядываются. Слышно, как потрескивают поленья в костре.

– Ай, Сорокин, беру свои слова обратно! Знатного немца убил! – вдруг радостно воскликнул комиссар. Капитан непонимающе покосился на него. – Ай, Сорокин! Ну, молодец!

– Не понял, товарищ комиссар…

– Хвалю, капитан, хвалю! – с довольным видом произнес, не обращая внимания на реплику капитана, комиссар. – И всю группу твою хвалю. Молодцы, танкисты!

Семен, Игорь и Баир вытянулись в струнку, руки по швам, и в один голос грянули:

– Служу трудовому народу!

– Капитан, – обратился комиссар к пограничнику, – выдай по такому случаю по сто грамм наркомовских ребятам, пусть отдохнут!

– Слушаюсь!

Капитан ловким движением отстегнул фляжку, протянул Баиру, коротко бросил: «Спирт». Вздохнул, выдержал паузу и добавил: «И вправду заслужили! Чего уж!»

Затем пограничник вновь обратился к комиссару:

– И все-таки, товарищ комиссар…

– Потом поговорим! – отмахнулся от него Станкевич, глаза комиссара продолжают изучать документы убитого немецкого офицера. – Пройдем-ка лучше ко мне в землянку, – приказал вдруг комиссар и шагнул вперед, не отрываясь от бумаг, довольно цокнул. – Ай хорош немчишка наш! Еще и сумочку этого субчика посмотрим.

Баир покрутил в руках фляжку, отвернул крышку и приложился к горлышку.

– Ну, Баир, ты даешь! – улыбнулся Семен. – Сразу видно – выпить ты любитель.

Старшина не ответил на издевку, лишь сморщился, шумно проглотил выпивку. Затем покосился на Сему, ткнул фляжкой в грудь, коротко бросил сиплым голосом:

– Пей!

Рука Семена приняла уже на треть опорожненную емкость. Нос горбинкой затрепетал – пахучий спирт щекочет ноздри.

– Эх, ма-а-а… – произнес Горобец, шумно выдохнул, опрокинул фляжку и тут же закашлялся.

По рядам бывалых солдат прокатился смешок.

– Ну и пойло! – превозмогая кашель, просипел Семен, протянул флягу Игорю. – Держи, лейтенант.

Игорь тоже отпил приличный глоток. Спирт и вправду оказался настоящей огненной водой – глотку ожгло мгновенно. Лейтенант тоже закашлялся, казалось, еще чуть и его вывернет наизнанку. Но пронесло.

Игорь наконец вздохнул и расслабился. Взгляд провожает фигуру пограничника и комиссара, капитан что-то живо рассказывает товарищу Станкевичу, руки пляшут в красноречивых жестах. Лейтенант Протасов усмехнулся и откинулся на траву. Вот же буйная голова этот капитан, мелькнула мысль у Игоря.