Это событие прошло мимо внимания Григорьева, который мирно дремал, ожидая, когда его повезут пить кофе. Вместо этого на длинную шею, к которой столь придирчиво подбирались галстуки, Емельян накинул обычную бельевую веревку и, перекрутив концы, резко затянул. Перегнувшийся через стол Козырь схватил Пана за руки, их лица оказались напротив друг друга, как будто гость и хозяин хотели расцеловаться на прощание. Два взгляда встретились: в выпученных глазах Григорьева метались обреченность и ужас. Он бился в агонии и, похоже, хотел что-то сказать, но только хрипел, голова все больше запрокидывалась назад, сознание уходило, лишенный кислорода мозг умирал.

— Вот тебе и весь бизнес, брателла! — сказал Козырь, и это были последние слова, которые услышал фиктивный хозяин казино «Алмаз» в своей жизни.

Хрипы смолкли, в предбаннике наступила тишина.

— Все! — Волкодав отряхнул руки, как мастеровой, тщательно выполнивший порученную работу.

— Уберите здесь, — приказал Козырь.

— Да вроде и так чисто…

Резкой трелью прозвонил телефон. Начальник службы безопасности достал из кармана «Нокию»:

— Готово? Все? Чисто? Вези на место!

— Нормально? — спросил Козырь.

— А то! Вначале тех, на берегу, потом других.

— Тогда заканчиваем! — Козырь встал.

— Емельян, возьми их шмотки — сожги в котельной. А ты, Николай, закопай всех. Там, где завтра будут класть трубы. И проследи, чтоб все в порядке было…

Уже сгустились сумерки, но фонари на территории «Рая» не горели. Поэтому сейчас он был больше похож на ад, тем более что творились тут адские дела. Два голых трупа погрузили в старую «шестерку», специально предназначенную для грязных дел, и Волкодав с Корнем выехали на асфальтовую дорогу, а оттуда на ведущий в рощу проселок.

Вещи убитых Емельян сжег в топке, дорогие часы, скрепя сердце, забросил в Дон. И все же приказ шефа он выполнил не полностью: понравились красивые, необычного вида туфли Пана. Тонкая, матово светящаяся кожа, затейливое тиснение вдоль подошвы… Может, примерить для интереса? Он и примерил. Сидят как влитые, а какие легкие! И ногам очень удобно. Зачем жечь такое добро? Какой вред, если он оставит их себе? Поразмыслив, Емельян решил, что ничего страшного не произойдет, и отнес обувь в свою машину. Ни у кого из пацанов подобных «колес» он не видел!

* * *

Одной из многочисленных особенностей оперативно-боевой группы «Меч Немезиды» был запрет на использование какой-либо униформы. Действовать предстояло, как правило, в городских условиях, что требовало обычной городской одежды. Поэтому все двадцать пять бойцов были облачены в куртки свободного покроя, джинсы или спортивные штаны с множеством карманов. В таком виде тренировались: проходили полосу препятствий, стреляли в тире, слушали лекции специалистов. Сейчас спецгруппа сидела в учебном классе боевой подготовки, напоминая внешним видом то ли вольных студентов, то ли выехавших на природу спортсменов. Эта раскованность резко контрастировала с оружейными плакатами и разрезанными вдоль образцами самых разнообразных средств поражения: гранатометов, огнеметов, гранат, которые были развешаны на трех стенах. Впрочем, волевые лица, внимательные с жестким прищуром глаза, крепкие тренированные фигуры собравшихся быстро исправляли первое впечатление — по облику и повадкам эти люди очень даже подходили к оружию, более того, соединяясь со смертоносным металлом, составляли с ним одно целое.

Вдоль обычной школьной доски расхаживал генерал-лейтенант Карпенко. В джинсах и джинсовой куртке он выглядел весьма необычно.

Командир дивизиона распахнул джинсовую куртку и, выдернув широкий черный ремень, снял с него продолговатый предмет.

— Кто даст характеристику этого изделия? — Карпенко поднял над головой нож в металлических ножнах. И тут же добавил: — Майор Шаура в ответе не участвует.

Константин едва заметно улыбнулся и кивнул. Стреляющий нож разведчика состоял на вооружении специальной разведки. В другие спецподразделения такие штуки если и попадали, то вне табельной положенности — в основном, благодаря энтузиазму и настойчивости отдельных командиров. Судя по пассивности бойцов, они видели специзделие впервые. Оказывается, нет.

— Разрешите, товарищ генерал! — майор Мальцев встал, взял предмет в руки, внимательно осмотрел. Судя по тому, что майор не вынимал нож из ножен, он знал, что дело не в клинке. Потрогал рукоятку, взглянул на черный кружок в торце, затем поднял чуть прищуренные глаза на генерала. Карпенко выжидал.

— Это «НРС-2», секретное оружие, — спокойно произнес Мальцев, осторожно и вроде ласково поглаживая черную удобную рукоятку. — Одно время такая игрушка использовалась только спецподразделениями ГРУ. Если повернуть этот рычажок на девяносто градусов, — указательный палец молодого человека скользнул вдоль заглубленной в пластиковую щечку стальной полосы. — Взводится стреляющее устройство. А эта загогулина — гашетка. Она поворачивается вот так и переходит в боевое положение. Да, точно, вот красная отметка!

— Боевые характеристики? — спросил Карпенко.

— Однозарядный, спецпатрон с химическим зарядом вместо пороха, выстрел бесшумный. Прицельная дальность двадцать пять метров, однако в реальности, конечно, меньше.

— Что ж, неплохо, — Карпенко был удовлетворен. — Приходилось им пользоваться, майор? — спросил он, забирая «НРС» и возвращая его на прежнее место на поясе под джинсовой курткой.

— Нет, только читал в справочнике, — честно признался Мальцев.

Командир дивизиона осмотрел всех присутствующих:

— Кто пользовался спецножом в боевых условиях?

Шаура поднял руку:

— Дважды. Первый в ножевом бою, с полутора метров. Противник был психологически шокирован и стопроцентно выведен из строя. Второй при снятии часового из засады. Дистанция ориентировочно — восемь метров. Тяжелое ранение с невозможностью совершения целенаправленных действий. Работа завершена клинком.

Карпенко кивнул:

— Завтра на практических занятиях отработаем применение «НРС». А теперь следующее…

Он поставил на стол металлический чемоданчик защитного цвета, отщелкнул звонкие защелки, открыл, повозился внутри, жестом фокусника извлек что-то и поднял над головой. Только на этот раз движение его было исполнено торжественности и скрытого смысла.

— А это? Знаете, что это такое? Нет, не знаете!

Среди бойцов прошел недоуменный ропот. Здесь сидели бывшие гэрэушники, собровцы, сотрудники ФСБ и МВД, все отчаянные и рисковые люди, имевшие боевой опыт и не раз смотревшие в глаза смерти. Объединяло их одно обстоятельство — все они имели личный счет уничтоженных врагов. И конечно, они прекрасно разбирались в средствах поражения. Но то, что показывал командир, было обыкновенной…

— Ручка! — первым сказал Слава Булкин, в прошлом — командир группы захвата Управления «Т», отчисленный за превышение должностных полномочий. — Только не вижу: перьевая или шариковая!