артефакт и защитники поместья знали, что мы являемся обычными серебряными мастерами. Понимал, что мы являемся искателями, на которых не распространяются правила защиты. Но мне тут один даос жизнью клялся, что нам в столице не будет ничего угрожать, а сейчас он находится на крыше соседнего здания и даже не думает вмешиваться в происходящее!

— Прекращай орать, — я оборвал говорливого даоса, облачённого в красивую мантию. В глаза сразу бросилась идеальность одежды и особые отметки, свойственные только мастеру Масилу. Да, с артефактором Бурвалом явно творится что-то неладное, раз его слуги носят одежду великого портного.

— Бой! — послышался приказ и на Батончик обрушился град техник. Точнее, должен был обрушиться. Я внимательно отслеживал движение энергетических потоков всех, кто окружил мою повозку и как только с их рук была готова сорваться техника или стихия, наносил упреждающий удар. Искатели первыми не нападают, но и не ждут, когда кто-то наберётся достаточно сил, чтобы атаковать. На землю рухнуло сорок безжизненных тел, чтобы в следующее мгновение оказаться в нашей пространственной аномалии. Каким бы великим артефактором Бурвал ни был, он не снабдил свою стражу защитой от атаки владыки серебряного ранга. Создать сорок земляных шипов, выросших прямо под моими противниками, проблем не составило. Заниматься выкачкой энергии и игрой в добрый искателей мне надоело. Меня и мою жену желали убить. Могу сказать только одно — бойтесь своих желаний. Они иногда рикошетят.

На Батончике появилась защитная формация и я направил повозку прямо на ворота. Устройство этапа зародыш бога серебряного ранга столкнулось с защитой поместья и послышался оглушительный звон. Во все стороны полетели искры, щепки, осколки камней и перед нами сформировался широкий проход. Батончику тоже досталось — на его идеальном корпусе появилось несколько вмятин, а одно из лезвий, что крошило ворота, сломалось. Бурвал основательно подошёл к процессу защиты своего жилища и, как подсказывала логика, мы столкнулись только с внешним контуром. У самого поместья, куда сейчас мчалась огромная толпа испуганных слуг и учеников артефактора, защита будет ещё серьёзней.

Но я и не собрался брать штурмом резиденцию артефактора — мы с ним встретимся при других условиях. Обязательно встретимся — вряд ли он оставит без внимания наше вторжение. Сейчас меня интересовали клетки со зверьми. Точнее — одна большая клетка, где находились три огромных ленивца. Наш мохнатый спутник становился всё тише и тише, когда мы подъезжали к клеткам. В какой-то момент он и вовсе исчез, спрятавшись в невидимости. Ленивцу было страшно, но он всё равно желал вернуться сюда. Объяснил бы раньше, что у него здесь находится семья, мы бы действовали по-другому. Ладно, уже поздно.

Клетка с ленивцами оказалась самой простой, разве что усиленная несколькими печатями. Но они не смогли противостоять когтям мохнатого, ринувшегося к своей семье. Забавно было смотреть на то, как наш ленивец буквально летал рядом со своей семьёй. Самка и детёныши двигались медленно, словно экономили каждую кроху энергии.

— Мохнатый — сажай семью в Батончик! — приказал я. — Объясни им, что нас пугаться не нужно. Да и есть не обязательно. Давай быстрей — мы уходим! Задерживаться здесь нельзя, вскоре явятся сам хозяин поместья.

С последним я не врал. Слуги осознали, что творится что-то из ряда вон выходящее и решились на то, чтобы потревожить покой господина. Один из них, видимо, выбранный в качестве жертвы, бежал в защищённые покои, периодически прикладывая к дверям пластину древних. Неплохо тут устроился Бурвал! Обложился устройствами древних так, что у меня глаза разбегаются от всего их многообразия. Причём всё же не просто находится здесь в качестве наглядного пособия. Всё работает и выполняет свои функции, словно не было десяти тысяч лет, прошедших с момента победы над древними.

— Мохнатый, время! Хватай семью и уходим отсюда!

В ответ раздался жалобный и в чём-то извиняющийся рёв.

— Он остаётся, — опешила Вилея. — Мохнатый, не беси меня!

Вновь извиняющийся рёв. Ленивец прижался к своей семье, словно человек. У самки и детёнышей не было даже намёка на разум. Это были обычные звери, выдернутые из леса и помещённые в клетку в третьем поясе. Но для нашего мохнатого спутника эти звери являлись самыми дорогими существами, благодаря которым он вообще жил. Какое-то время я смотрел в глаза ленивцу, после чего кивнул и произнёс:

— Я принимаю твой выбор, мохнатый! Береги себя и свою семью!

Батончик дёрнулся и пошёл назад. Нам делать больше нечего.

— Зандр, не вздумай! Это же глупое животное, какой выбор⁈ — Вилея только что не плакала. — Оно не понимает, что творит! Мы не должны его оставлять!

— Но мы его оставим, — у меня на душе тоже скреблись все ленивцы мира, но уверенность, что сейчас мы поступаем правильно, оставляя мохнатого с семьёй, с каждой секундой становилась всё чётче. Так правильно. Даже если артефактор от злости прикончит мохнатого и всю его семью, всё равно это будет правильно. Потому что зверь сделал свой выбор и этот выбор был осознанным.

Мы выехали из поместья артефактора Бурвала в полной тишине. К этому моменту слуга, наконец, добрался до господина и сообщил тому о страшной новости. На поместье напали. Бурвал не бросился сломя голову выяснять, кто и как потревожил его покой. Он подошёл к стене, где находились многочисленные экраны и начал нажимать на разные рычаги. Но меня это уже не интересовало — я выполнил то, что обещал. Ленивец был доставлен домой. То, что выполнение этого задания погрузило меня в пучины опустошения и боли, не имеет никакого значения. Искатели всегда выполняют данное ими слово. Даже если им после этого будет плохо.

— Мы не поедем во дворец дома Чам, — заявил я, когда Исет Чам к нам подлетел. — Ты не выполнил своё обещание, даос. Когда нашим жизням угрожала опасность, ты позорно сбежал, позволив нам решать проблемы самостоятельно. Передай своему главе, если он захочет с нами встретиться, то сможет найти нас в центральной гостинице. И когда будешь докладывать артефактору Бурвалу о случившемся, можешь передать ему тоже самое.

— Он работает на артефактора? — Вилея брезгливо посмотрела на золотого мастера.

— Вся столица работает на артефактора, — ответил я, ничуть не удивляясь, что у