вытянутую руку, но она отдёрнула её, бросилась бежать со всей скоростью, на которую только и была способна, словно её действительно хватали сзади демоны и привидения.

Кольцо Магнуса упало на землю и закатилось в щель мостовой. Несмотря на темноту, бриллиант продолжал сиять слабым блеском, и Магнусу не стоило большого труда его найти. Кольцом Фастрады и своим собственным он мог заплатить обоим наёмникам, которые ждали его.

— Теперь я получил право располагать вашими гнусными мускулами, как мне угодно, — сказал он.

— Да, капитан, — отвечали те. — Теперь всё правильно.

Кольца стоили вдвое дороже, чем нужно было им получить.

ГЛАВА XI

У городских ворот

Они быстро поехали к Эммишофтерским воротам, хотя Магнус знал, что найдёт их запертыми. Надо было, впрочем, попробовать.

Завидев башню над воротами, которая высоко поднималась в небо, уже засветлевшее от всходившей луны, маленькая кавалькада остановилась. Магнус приказал одному из людей поехать вперёд и разузнать, как обстоят дела.

Через несколько минут посланный вернулся.

— Без письменного разрешения от магистрата не пропускают никого, — сказал он.

— Кто дежурит у ворот? — спросил Магнус.

— Такая каналья, какую мне в жизни не доводилось встречать, — проворчал ландскнехт. — Его зовут мастер Швейнинген. Ведёт себя, как свинья.

Секретарь знал его. Этот человек, если заберёт себе в голову, способен потребовать пропуск, подписанный самим бургомистром. Магнус не знал наверное, можно или нет подкупить этого Швейнингена, но, не говоря уже об отвращении к такому способу действий, он не имел в своём распоряжении достаточно денег для этого.

Не стоило пытаться пройти через другие ворота: все они были, очевидно, уже заперты. Лучше попробовать рано утром незаметно выйти через эти, благо немногие ездили через них. Кроме того, из этих ворот они почти сейчас же попадали на швейцарскую территорию, где их не могли арестовать без приказания местных властей.

Поэтому Магнус решил ждать здесь до утра.

Недалеко от ворот стоял хлебный амбар, принадлежавший городу. Он был в нём всего несколько дней тому назад, чтобы посмотреть, какой для него требуется ремонт. Случайно ключ от него остался у него в кармане. Это здание и послужит им ночлегом. Улица, на которой находился сарай, лежала на самой окраине города и была довольно безлюдна и днём, а ночью уж, наверно, на ней не будет ни одного прохожего. А если кто-нибудь и пройдёт, то у всякого свои дела, и он не станет заглядываться на других.

Они устроили лошадей в пристройке, а сами вошли в амбар. Он был совершенно пуст: в это время года в нём не водилось ни одного зерна, не нужно было и сторожа. Валялось только несколько снопов соломы, на которых можно было спать. Магнус бросил штук пять в угол — для сестры и для себя. Люди улеглись поближе к дверям.

СЬать почти не приходилось: в четыре часа надо было уже вставать.

Эльза прилегла на своё ложе, но её брат не ложился, а стоял около неё, мрачно глядя на пол. Эльза закрыла было глаза, но новая жизнь, к которой она так внезапно проснулась, действовала на неё слишком возбуждающим образом, и ей не спалось.

Открыв глаза, она увидела, что её брат по-прежнему стоит на том же самом месте.

— Разве ты не устал? — спросила она.

— Нет, — коротко отвечал он. — А ты спи.

— Я тоже не могу спать. Не поговорить ли нам?

— Пожалуй.

Она стала щебетать о разных безразличных вещах, как ребёнок, потом вдруг воскликнула:

— Я теперь знаю, отчего я закричала на празднестве. Это из-за той, которая говорила с тобой на паперти. Я думала, что я всё это видела во сне. Но нет, это она. Тот же голос...

— Ты ошиблась, — сухо сказал он.

— Нет, нет. Но неужели это действительно случилось? Ты говорил, что я была больна...

— Не стоит думать об этом. Постарайся заснуть, — повелительно промолвил Магнус.

— Хорошо, — покорно сказала она. — А другая женщина, — заговорила она через несколько секунд, — видела я её во сне или наяву? Я хотела бы видеть её ещё раз...

— Молчи! — строго прервал её брат, так строго, что она взглянула на него с испугом: она не привыкла к такому суровому тону.

— Прости меня! — прибавил он мягче. — Мне показалось, что мне что-то послышалось....

Это была первая ложь за много лет, и ему стало досадно на самого себя.

Наступило молчание. Через несколько минут Эльза уже спала. Магнус по-прежнему бодрствовал. Он сидел на соломе, вперив взор в одну точку.

Мало-помалу узкое окно перед ним стало светлеть. По стёклам, покрытым слоем пыли и паутиной, начал разливаться бледный свет, становившийся всё ярче и ярче, пока не выступили из мрака тёмные балки, которых раньше нельзя было видеть.

Взошёл месяц. Его лучи не трогали ещё стёкол, но в небесах стало уже светло. Отблески этого света падали на пол сарая и на безмолвного человека, неподвижно сидевшего на своей соломе. Голова его опустилась на грудь, руки стиснули рукоятку шпаги в виде креста. Вдруг бледный свет ударил прямо в окно. Он как бы расплавил стёкла, которые жидкими блестящими каплями разлетелись по перекладинам. Но эти волны света не вывели сидящего на соломе человека из его безмолвия и не разгладили его насупленных бровей. Мрачно смотрел он на землю, как будто не замечая серебряного света.

В эту ночь он лишился многого. Из всех живых существ, которых он любил, при нём было одно — его сестра. Но не она олицетворяла в его глазах идеал человечества. А та, которую он считал совершенством, изменила ему.

Он опустил голову и стал наблюдать за игрой света. Он видел, как он медленно пробирался по полу к Эльзе, неся вместе с собой тёмные полосы от оконной решётки. Он видел, как свет пробежал через неё и тихо скользнул из сарая, сузившись в небольшую полоску у амбразуры окна, и постепенно исчез в сероватом рассвете.

Холодный наступил для него день, такой же холодный, как двадцать четыре часа тому назад для леди Изольды. Вздрогнув от холода, он встал и разбудил сестру. Она обвела кругом изумлёнными глазами, видимо, не понимая, где она. Но через минуту она вспомнила всё.

— Как ты бледен! — воскликнула она, всматриваясь в осунувшееся лицо брата. — Ты не спал?

— Нет, — коротко отвечал