– Психи бывают очень изобретательными, – поднял голову от своих записок врач. – Конечно, не те, которые слюни пускают. А тут, как я понимаю, мы имеем дело совсем не с «овощем». Согласен: дамочка вполне может оказаться не совсем адекватна.

Людмила сказала, что на месте мамочки она держала бы Андрюшу в загородном доме, причем стоящем обособленно, может, за высоким забором, но найти такой в Ленинградской области будет сложно. Не будешь же осматривать все особняки в нашем регионе? Их же немереное количество.

– Если надо – буду, – заявил Игорь.

– Вас не пустят, – поднял взгляд от своего талмуда врач. – Ордер на обыск нужен. На все особняки просто физически его не получить. Попробуем так…

По именам и фамилии супругов, которые Игорь знал точно, врач нашел женщину, отдавшую ребенка бездетной паре.

– Я помню эту Элю, – со вздохом сказал врач. – Ее с трудом уговорили оставить ребенка. Она не хотела портить фигуру. Одним из условий была пластика живота в случае необходимости. Но деньги все равно перевесили. Абдоминопластику ей не делали, но растяжки шлифовали. Точно не помню, что еще делали. Но фигуру она восстановила.

– Кем она была? – напряженно спросил Игорь.

– Спортсменкой. Какой вид спорта – не помню. Но ее очень живот волновал. Где с оголенным животом выступают? Или не из-за выступлений?.. А чтобы никто не знал, что она рожала? Не буду врать – не помню. Но что разговоры об обвисшем животе она постоянно вела – помню.

Я спросила, как эта Эля выглядела. Оказалось – была невысокой стройной брюнеточкой с зелеными глазами. Ее отчества врач нам сказать не мог, как и точной даты рождения. Он знал только имя и фамилию – Эля Колесникова, и сейчас ей должно быть то ли тридцать три, то ли тридцать четыре года.

– Она знала, кто взял ее ребенка? – уточнила я.

– Да, – кивнул врач. – Будущие родители привозили ей фрукты, витамины… Как правило, у нас все девочки знали, кто возьмет их детей. Некоторые, как Люда, вообще рожали под заказ. Да больше половины рожали под заказ. Конечно, знали кому. Но отказные документы подписали все! За этим мы строго следили.

– Будем искать, – объявил Игорь в конце разговора.

– Удачи, – сказал врач.

Мы вернулись домой к Людмиле, забрали Ольгу, Лариса села за руль моей машины, куда также залезла и моя младшая, а я осталась в машине Игоря. Людмила пригласила заезжать в гости, так как с подругами, как я поняла, у нее большая напряженка (как, впрочем, и у меня), и попросила обязательно сообщить ей о результатах нашего расследования.

– А если какая-то помощь потребуется – сразу же звоните, сказала на прощание Людмила. – В любое время. Что смогу – сделаю.

В машине Игорь сказал мне, что у ниндзя были как раз зеленые глаза. Он видел их в прорезях маски и никогда не забудет. Они горели ненавистью и какой-то одержимостью.

– Значит, она?

Игорь кивнул.

В интернет-поисках я не участвовала, поскольку мало что в этом понимаю. Игорь и Лариса штудировали различные базы данных. Этим занялся и мой знакомый следователь, которого также подключили к делу, рассказав о появлении Андрюши на свет, но не уточняя деталей. Не хотели никого подставлять – и следователь это понял. Он оказался хорошим мужиком и согласился с нами, что злой гений в этом деле один – Эля, в свое время родившая и продавшая Андрюшу, а теперь решившая его вернуть такой ценой.

Но поиски не дали никаких результатов. Конечно, в нашем пятимиллионном городе нашлись Эльвиры, Элеоноры, Эллы Колесниковы, подходящие по возрасту, но они не были нужного типа внешности, все имели алиби и их жизнь никак не требовала поиска рожденного в молодости сына.

А нужной нам Эли вроде как не существовало никогда.

То есть или кто-то специально удалял все данные о ней из всех баз, или она никогда не была прописана в Петербурге.

Где же она была все эти годы?! И, главное, как ее искать?!

Далее события развивались самым неожиданным образом. Правда, по другому направлению нашего расследования. Мне на мобильный телефон позвонил двоюродный брат Ашота Срапяна, погибшего мужа директрисы нашего оздоровительного центра. На протяжении рабочего дня он звонил несколько раз, но мобильный лежит у меня в сумке, поскольку у нас в центре не принято прерывать работу с клиентами. Клиент платит деньги – и инструктор должен быть рядом с ним и только для него, а не разговаривать по телефону о своих личных делах. Во время работы никаких личных дел быть не может. И это, по-моему, правильно.

Если у меня есть время между клиентками, я просматриваю неотвеченные вызовы в памяти своего телефона. Если успеваю, перезваниваю. Но вторник был сумасшедшим днем. Норка еще в выходные улетела в Англию. Не знаю уж, что ей там понадобилось. Она не отчитывалась. Может, просто решила погулять по местам скопления беглых олигархов? Сходить на матч «Челси», где появляется много нашего денежного и влиятельного народу? Мне было все равно, однако наши дежурные администраторы несколько раз бегали ко мне советоваться по ряду вопросов. Норка перед отъездом так и сказала нам: разбирайтесь сами. Вы вполне компетентны. Дежурным администраторам в случае необходимости было предложено советоваться со мной.

Интересным было то, что Норка и старшему администратору в частной беседе предложила вложить деньги в расширение центра, как и мне недавно. Администратор поведала мне это под большим секретом в понедельник вечером и спросила совета. Вообще у нас трое сменных администраторов, и работают они в режиме день через два. День длинный – почти сутки. Ведь центр рано начинает работу и поздно заканчивает. Я дружу с самой старшей и самой давней сотрудницей нашего центра. Она работает со дня основания. Она меня поддержала, когда я сама пришла сюда на работу. Все остальные девочки значительно моложе. Мы с ней тут самые старшие, хотя она старожилка, а я нет.

Я, конечно, призналась, что Норка и мне предложила стать совладелицей.

– Варвара, ты после вступления в права наследства сможешь купить наш центр? – спросила администратор.

– Наверное, да, – ответила я, правда, призналась, что не думала об этом, таких предложений не получала и считаю, что наша директриса и владелица продавать свое детище не будет.

Администратор тоже считала, что Норка не должна бы продавать центр – слишком много сил и души она в него вложила. Но задавая вопрос о моих финансовых возможностях, администратор имела в виду другое. Зачем было делать предложение, если я потяну любое вложение и, вероятно, захочу это сделать?

– Варвара, ты что, отказалась? Не проявила заинтересованности? Ты считаешь, что в центр не стоит вкладывать деньги?

Администратор была обеспокоена. Я тоже почему-то забеспокоилась. И задать прямой вопрос Норке мы не могли. Не звонить же в Лондон по этому поводу? А возвращаться она собиралась через две недели.