Улицы там сложные, хотя и широкие, но в отличие от центральных магистралей, не отремонтированные. Несмотря на это, шли на высокой скорости. После поворота с улицы Спокойной на Краснофлотскую машины снижали скорость. Именно там и было установлено взрывное устройство.

Сергей Цаплин действовал грамотно. На каждом повороте он приказывал водителю подтягиваться к нам и шел у обочины, прикрывая главную машину. Это я видел в зеркало заднего вида и отмечал.

На одном из поворотов он поступил так же, снизил скорость, и подрывник принял решение привести фугас в действие.

Сергей сидел на самом опасном месте — сзади справа, рядом с ним помощник Абрамова. Не мог же он помощника посадить на самое опасное место.

Получилось так, что Цаплин прикрыл нас, спас жизнь помощнику. Тот был ранен. У сотрудника безопасности Чечни, который сидел впереди, — ранение руки, у водителя — контузия. А Сергей погиб. Весь удар пришелся на него».

Прапорщик Сергей Цаплин пришел в «Альфу» в начале года. Это была его первая боевая командировка в составе подразделения. Ему едва минул двадцать один год. Но за это время Сергей многое успел.

Срочную службу он проходил в одном из самых боевых подразделений вооруженных сил России — батальоне специального назначения воздушно-десантных войск. Был старшиной разведывательной роты, воевал в Чечне, принимал участие в спецоперациях в этой мятежной республике, за что был удостоен медали «За воинскую доблесть» 2-й степени.

Как сказал о нем Герой Советского Союза генерал Геннадий Зайцев: «Он был настоящим патриотом, о чем свидетельствует его страстное желание служить в спецназе, и конкретно в группе «А», куда он пришел по велению сердца. Для этой службы Сергей Александрович тщательно готовил себя; он являлся мастером спорта по самбо и боксу».

За эти короткие месяцы пребывания в «Альфе» Цаплин принимал участие в спортивных соревнованиях, где завоевывал призовые места.

Неспроста генерал Зайцев подчеркнул, что Сергей являлся настоящим патриотом. Все в его семье были военными: дед служил в военно-морском флоте, отец офицер-разведчик, старший брат Александр служил в подразделении «Вымпел». Он и привел Сергея в «Альфу».

15 июля прапорщика Сергея Цаплина отпевали в Елоховском кафедральном соборе. Его похоронили на Николо-Архангельском кладбище.

Стылая, вязкая ночь уходила тяжко. Словно бандит-подранок уползала в низину по склизкой, размокшей дороге. Туда, вслед за уползающей ночью, лежал их путь.

По оперативным данным, в марте 2000 года в поселке Новогрозненском квартировало шесть десятков боевиков. Лучшие из тех, что были у Радуева. Они охраняли его, «гордость и надежду свободной Ичкерии».

Ему несказанно везло. Не раз обложенный со всех сторон и загнанный, словно волк, он ускользал неведомо как. Не всегда целым и невредимым, но ускользал. На него делали засады — умело их обходил. Минировали автомобиль. Неожиданно пересаживался в другой.

Даже когда ему «снесло полголовы», как злословили враги, — выжил. Правда, благодаря лучшим немецким врачам, выполз, выкарабкался.

У этого кровавого террориста было волчье чутье. Да и опыт, многолетний, фронтовой, не отнимешь.

Вот и вчера оперативники клялись, что данные их — верняк, и через указанный блокпост «командующий вооруженными силами «Армия генерала Дудаева» точно поедет. Не поехал.

Бойцы отряда «Вымпел» сменили ментов на блокпосту, превратились в зрение и слух, день шмонали и трясли проезжающих, пытаясь в бородатых и безбородых чеченцах узнать его, террориста, убийцу российских женщин и детей. Уже прошли все сроки, поступила команда «Отбой», а опер, с которым они работали, так и не мог поверить, что эта «мерзкая тварь» ускользнула и на сей раз. Он просил еще постоять. Отнеслись с пониманием к упрямству опера. Ему ведь эти данные тоже не с неба падают. Постояли…

Уходили с блокпоста с тяжелым сердцем: «тварь» не взяли, она осталась на свободе, а сами, словно в анекдоте о Штирлице, «как никогда были близки к провалу».

Оказалось, всполошили местное население. Чеченцы недоумевали: «Что за странные менты встали на блокпосту, взяток не берут?» Вот такие грустные итоги подводили спецназовцы в тот вечер.

А утром, промозглым, серым от дождя и снега утром, поступила команда: «Радуев Салман, государственный преступник, ставший костью в горле России, находится в селе Новогрозненском».

Поехали на двух машинах, традиционных, будничных «шестерках». Здесь были сотрудники групп «А» и «В», так сказать, сводная оперативно-боевая группа Центра специального назначения.

Операция заняла всего четыре минуты! Когда потом я просил сотрудников спецподразделения рассказать поточнее, подробнее, они только пожимали плечами: «Подробнее? Ну представьте себе — не то ночь, не то день, дождь со снегом. Паршивенькое утро. В аул заехали два «жигуленка» и тут же через четыре минуты выехали. Тихо, без шума и пыли. В одной из машин босиком, в исподнем, мордой в пол лежал Радуев.

Сколько было бандитов в доме? Четверо плюс Радуев, то есть всего пятеро.

Сколько работало наших? Непосредственно в доме шестеро. Охрана? Трудно сказать, когда она обнаружила пропажу «гордости Ичкерии».

Потом каких только выдумок не наплели. Радуевские «нукеры», пытаясь отмыться, говорили, что спецназ прилетал на бесшумных вертолетах. А то заявляли, мол, вообще никакого ареста не было — Салмана выдали старейшины. Связали аксакалы и привезли в штаб группировки. Такие вот народные чеченские сказки».

А на самом деле — два «жигуленка», четыре минуты на все про все. Теперь об этом можно говорить с улыбкой, даже с иронией. Но ведь лезли «жигуленки» и сидящие в них спецназовцы, по сути, к волку в пасть. Что такое 60 человек в охране? Хорошо обученных, прекрасно вооруженных, натасканных в боях? Ошибка, случайность, шумок, выстрел и… мизерная группа спецназа окружена со всех сторон. Уйти на «шестерках» по весенней, непролазной грязи под обстрелом десятков стволов — почти фантастика.

Кстати, такая случайность едва не произошла. Когда группа спецназовцев работала в доме Радуева, сосед напротив, проснувшись, открыл оконную форточку и тут же увидел ствол автомата, направленный в голову. Боевик остолбенел у окна. А если бы не замер, шелохнулся, шумнул? Он не оставил бы выбора бойцам спецназа.

Фамилии тех, кто брал Радуева, естественно, были засекречены. Однако уже через две недели стало известно имя одного из них — сотрудника «Альфы» капитана Николая Щекочихина. Он погиб 30 марта в районе Ведено при ликвидации крупной банды.

Николай родился в семье военного и с детства мечтал стать офицером. Он поступил в Уссурийское военное суворовское училище и успешно окончил его в 1991 году. Потом стал курсантом Московского высшего общевойскового командного училища. По выпуску в числе лучших он прошел жесткий отбор и стал сотрудником «Альфы». Увлекся снайперской подготовкой, неоднократно выезжал в командировки в Чечню.