Если я отойду далеко до того, как она узнает… — Что ничего не сказал?

Он захихикала, и от этого звука волоски на моих руках встали дыбом.

— Масугу, конечно!

Я перестала красться, будучи на расстоянии руки от дерева, и невольно шагнула ближе, словно хотела понять и расслышать ее слова.

— Ма… Масугу?

Фуюдори хихикала.

— Такеда Масугу! — мои руки снова сжались на коре дерева. — Сын Такеды Нобутатсу, единокровный брат этого монстра, Такеды Шингена…!

Она бросилась, держа над головой обеими руками сковороду, готовясь исполнить Ключ к Небесам…

Но я уже была вне досягаемости. Я забралась на нижние ветви тсуги. Облегчение охватило мои руки и ноги, она смотрела на меня с раскрытыми глазами и ртом. А потом завизжала от беспомощности и ударила сковородой по дереву. Там были пятна. Только бы это была не кровь Ки Сана. Металлическая сковорода музыкально звенела.

Я была далеко от нее, я могла дождаться, пока другие проснутся и загонят и поймают Фуюдори…

Она с громким фырканьем бросила сковороду в снег, что начал собираться под тсугой. Глядя на меня, она впилась в неровную кору и полезла наверх.

Фуюдори не была белкой, но она была очень сильной, всегда первой заканчивала упражнение с переносом камней. И она медленно и со злостью поднималась к моему насесту среди нижних ветвей.

Я словно проглотила большой ледяной камень. Я потрясенно смотрела на нее, пока она не прошла половину пути.

И я бросилась наверх. Я перебиралась с ветки на ветку, ствол шатался от ветра, ветви едва держали мой вес.

Я добралась места, дальше которого идти не могла. Сам ствол был тоньше моей талии, ветки больше напоминали прутья. Вершина дерева танцевала, пока я старалась отдалиться от безумицы внизу.

— Знаешь, — кричала она снизу, — ты невероятно лазаешь. До тебя мне лезть еще далеко. Но я доберусь. Ты ускоришь все, если спустишься сама.

— Нет! — взвизгнула я.

Фуюдори смеялась, этим смехом она унижала нас троих в первый день в Полной Луне.

— Готовься. Я скоро буду. Не замерзни, а то будет неприятно выдирать чехол из твоих ледяных пальцев.

Я прижала к себе металлический чехол, скуля, думая, что делать и куда идти.

— ПОМОГИТЕ! — прокричала я, но ответом была тишина и смех Фуюдори.

— Ты думаешь, что тебе кто-то поможет, Рисуко-чан? Они без сознания или, если мне повезло, мертвы. Та старая ведьма, ее глупые стражи и идиот-повар. Дурак-Масугу, Миэко, что считает себя особенной, и все остальные. Даже твои маленькие подружки. Может, покончив с тобой, я подожгу здания, тогда никто не сбежит. Да, так лучше — я буду женщиной, уничтожившей маленькую армию женщин, шпионок и убийц, лорда Такеды. Будто сгорит пчелиный улей. Да. Так я и сделаю, — ее лицо появилось среди хвои — усмехающееся, безумное, дикое.

Я цеплялась за верхушку, дрожа от холода и страха, не зная, как себя спасти. Фуюдори лезла. Она выдохнула:

— Они убили моих союзников, ребят Оды, что пытались передать мои послания в столицу. Я так разозлилась, что в ту дверь пришел Масугу, а не солдаты лорда Оды, готовые убить всех вас!

Я начала плакать, не буду отрицать. Я хотела бросить чехол, но тогда она убьет меня и заберет его.

— Что в этом письме? — прорычала я. — Зачем ты хочешь убить всех нас из-за него?

— Не знаю, — отозвалась она, борясь с ветвями, что едва удерживали ее вес, что был значительно больше моего. — Я знаю лишь, что задание Масугу — доставить письмо, и если лорд Такеда ради этого рискует племянником, то оно стоит того, чтобы всех вас убить, — она была под моими ногами, когда она попыталась шагнуть выше, ветка под ее ногой сломалась, и она прижалась к тонкому стволу, чтобы не упасть на замерзшую землю.

Мы замерли на пару дыханий, держась за дерево.

— Отдай письмо, — рявкнула она.

Я дрожала, но покачала головой.

— Н-нет.

— Не играй со мной! — прокричала она и тряхнула ствол. Я была выше и раскачивалась сильнее нее, и Фуюдори вдруг улыбнулась. — Хочешь полетать, Рисуко? — спросила она и начала качать дерево. Нас бросало в стороны, и я едва держалась за ветви под собой.

Вскоре дерево стряхнет меня, и я улечу во тьму, или верхушка сломается. Фуюдори может улететь со мной. Но я погибну в любом случае.

Я хотела быть смелой, как отец, принять смерть как этап пути, но как? Я была юной и испуганной.

— СТОЙ! — завопила я. — Прошу, прошу, прошу хватит!

— Хорошо, — Фуюдори задыхалась. Она остановилась, и вершина медленно вернулась в нормальное положение. — Рисуко, отдай письмо.

Я дрожала, цепляясь за верхушку, заставляя себя отказаться ради чести семьи, людей Полной Луны и друзей.

Рука вытянулась к беловолосому демону, чудовищу, чье лицо сияло, когда она потянулась за письмом. Фуюдори стояла на цыпочках, рука едва держалась за тонкую ветку, другая тянулась к трофею.

Я знала, что, забрав письмо, она убьет меня, но не могла остановиться.

Ее пальцы впились в чехол и потянули.

Мои пальцы не отпускали.

Почему? Наверное, от холода. Или паники. Или злости. Или из чистого безумия. И хотя Фуюдори была сильной, развитой, она не могла отобрать у меня письмо.

— ОТПУСТИ! — потребовала она.

Миг я боролась, мы сцепились в смертельной игре. Мышцы Фуюдори напряглись, лицо искривилось и уже не было милым.

— ОТПУСТИ!

— Хорошо, — сказала я и послушалась.

На миг на лице Фуюдори вспыхнул триумф, она держала чехол. И тут же выражение сменилось отчаянием, ведь она потеряла равновесие, тонкая ветвь под ее правой ногой треснула, и она полетела прочь от ствола с огромными глазами и раскрытым ртом. Она падала во тьму, мимо веток тсуги, которую перепутала с сосной, громко ломая ветки на пути, пока не ударилась о твердую землю со стуком, что напоминал стук упавшего перезрелого персика.

Цветы на земле…

Не было цветов на вершине огромной старой тсуги, за которую я цеплялась. Холод впивался в